Роман роялиста времен революции - [13]
Эта переходная пора интересовала всю Европу. Одни изъ государей, какъ императрица Россійская, маркграфъ Байрейтскій, король Прусскій, оповѣщались о томъ, что дѣлалось въ Парижѣ, Іосифъ же II и король шведскій прибыли туда сами. M-lle де-Вирье разсказываетъ, что графъ де-Хага былъ однимъ изъ самыхъ ревностныхъ сторонниковъ равенства въ числѣ гостей герцогини де-Роганъ.
Вмѣсто того, чтобы помѣститься въ Версали въ отведенномъ для него помѣщеніи, онъ поселился у Туше, купальщика. Между Парижемъ и Версалемъ онъ не ѣздилъ иначе, какъ въ каретѣ-купэ. При немъ состоялъ всего одинъ лакей. Даже его пріемъ, желалъ-ли онъ того, или нѣтъ, явился насмѣшкою надъ торжественностью и величіемъ Версаля.
Его никто не ожидалъ, и въ день его пріѣзда король охотился въ Рамбулье. Когда королева предупредила Людовика XVI о пріѣздѣ графа де-Хага, онъ вернулся съ такой поспѣшностью, что пришлось послать за слесаремъ, чтобы открыть гардеробные шкафы, и довѣриться комнатному гарсону для совершенія туалета его величества. Бошомонъ разсказываетъ, что едва удерживались отъ смѣха при появленіи короля въ разныхъ башмакахъ: одинъ былъ съ краснымъ каблукомъ, другой съ чернымъ, одинъ съ золотой пряжкой, другой съ серебряной. Королева спросила его, не костюмированный-ли у нихъ сегодня балъ, и не открылъ-ли король его…
Она, сама того не подозрѣвая, сказала удивительно мѣткую вещъ: дѣйствительно, развѣ это былъ не настоящій маскарадъ, этотъ графъ Хага, переодѣтый въ либерала, пропитанный всѣми теоріями дня, заразившійся всеми модными идеями, путешествующій изъ Эрменонвилль въ Монморанси и кончающій вечера въ улицѣ Вареннъ. И когда онъ появлялся, весь проникнутый равенствомъ между нимъ и людьми, которыхъ онъ тамъ встрѣчалъ, падали всѣ преграды. Правда, что это не представлялось большой трудностью для графа де-Хага, ибо и герцогиня Бурбонская, эта странная женщина, которая соединяла въ себѣ всѣ качества сердца и всѣ заблужденія разума, отреклась отъ всѣхъ своихъ прежнихъ взглядовъ въ отелѣ де-Роганъ, съ которымъ она была въ родствѣ. Нерѣдко она появлялась тамъ въ сопровожденіи своего ѳеозофа St.-Martin. Въ то время имѣли своихъ ѳеозофовъ, какъ прежде были свои геометры, свои философы. Saint-Martin, какъ и вездѣ, гдѣ онъ бывалъ, присвоилъ себѣ престранныя права въ отелѣ де-Роганъ. Почти черезъ пятьдесятъ лѣтъ, m-lle де-Вирье все еще видитъ его передъ собою, педанта, мрачнаго съ виду, увѣряющаго молодыхъ женщинъ, что ихъ разговоръ для него "отдыхъ для ума", ихъ добрыя дѣла "отдыхъ для сердца".
Какое любопытное явленіе, столько умныхъ мужчинъ и женщинъ во власти этого пошлаго, пустого профессора иллюминатства!
Что могло быть общаго между нимъ и милымъ chevalier де-Буфлерсъ, вся исторія котораго была разсказана въ слѣдующихъ стихахъ Вольтера:
Эти стихи относились къ одной прелестной жительницѣ Женевы, и было бы гораздо легче сказать, чѣмъ Буфлерсъ былъ занятъ съ нею, нежели сказать, что могло быть общаго у него съ St.-Martin.
А между тѣмъ оказывается, что съ St.-Martin онъ оплакивалъ участь негровъ.
Буфлерсъ только что прибылъ изъ Сенегала и примкнулъ къ обществу негрофиловъ, у которыхъ былъ свой клубъ въ отелѣ Массіакъ.
Тамъ бывалъ часто и нѣкій chevalier де-Модюи, большой другъ маленькой Стефани де-Вирье, которая постоянно слышала, какъ онъ проповѣдывалъ о чернокожихъ въ салонѣ m-me де-Роганъ.
Знаютъ-ли, что сталось съ этимъ Модюи?.. Онъ былъ зарѣзанъ въ Санъ-Доминго своими друзьями-неграми. Такія дружескія отношенія служатъ вѣчнымъ подтвержденіемъ словъ Фридриха Великаго, сказанныхъ имъ Лафайетту по его возвращеніи изъ Америки:
— Я зналъ одного молодого человѣка, — сказалъ онъ, — который, возвратясь изъ странъ, гдѣ царили свобода и равенство, вбилъ себѣ въ голову ввести эти прекрасные порядки и въ своей странѣ. И что же? Знаете, чѣмъ это все кончилось?
— Нѣтъ, ваше высочество, — замѣ;тилъ Лафайеттъ.
— Онъ былъ повѣшенъ…
Вѣроятно, и по отношенію къ Вирье Фридрихъ Великій съ своими предсказаніями потерялъ бы также напрасно время, какъ и съ Лафайеттомъ. Чтобы убѣдить Анри, пришлось бы замѣнить въ немъ то самоотреченіе, которое идеализировало всѣ предстоящія жертвы, эгоизмомъ, который бы привязывалъ его ко всѣмъ выгодамъ прошлаго. Для Анри надежда была все, сожалѣній не существовало. Его провинціальное воспитаніе познакомило его съ тѣми страданіями, для которыхъ въ салонахъ, имъ посѣщаемыхъ, знали только поэтическую теорію.
Въ его состраданіи не было ничего условнаго. Для исцѣленія дѣйствительнаго страданія, онъ желалъ дѣйствительныхъ средствъ и предоставлялъ другимъ состраданіе какъ забаву.
Состраданію изъ пустыхъ, благозвучныхъ фразъ онъ противоставлялъ искренность, доходящую до суровости.
И таковъ онъ былъ во всемъ. Касалось-ли дѣло филантропіи, политики или искусства, искренность являлась характеристиною всѣхъ его предпочтеній.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Константин Петрович Победоносцев — один из самых влиятельных чиновников в российской истории. Наставник двух царей и автор многих высочайших манифестов четверть века определял церковную политику и преследовал инаковерие, авторитетно высказывался о методах воспитания и способах ведения войны, давал рекомендации по поддержанию курса рубля и композиции художественных произведений. Занимая высокие посты, он ненавидел бюрократическую систему. Победоносцев имел мрачную репутацию душителя свободы, при этом к нему шел поток обращений не только единомышленников, но и оппонентов, убежденных в его бескорыстности и беспристрастии.
Заговоры против императоров, тиранов, правителей государств — это одна из самых драматических и кровавых страниц мировой истории. Итальянский писатель Антонио Грациози сделал уникальную попытку собрать воедино самые известные и поражающие своей жестокостью и вероломностью заговоры. Кто прав, а кто виноват в этих смертоносных поединках, на чьей стороне суд истории: жертвы или убийцы? Вот вопросы, на которые пытается дать ответ автор. Книга, словно богатое ожерелье, щедро усыпана массой исторических фактов, наблюдений, событий. Нет сомнений, что она доставит огромное удовольствие всем любителям истории, невероятных приключений и просто острых ощущений.
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Оценки личности и деятельности Феликса Дзержинского до сих пор вызывают много споров: от «рыцаря революции», «солдата великих боёв», «борца за народное дело» до «апостола террора», «кровожадного льва революции», «палача и душителя свободы». Он был одним из ярких представителей плеяды пламенных революционеров, «ленинской гвардии» — жесткий, принципиальный, бес— компромиссный и беспощадный к врагам социалистической революции. Как случилось, что Дзержинский, занимавший ключевые посты в правительстве Советской России, не имел даже аттестата об образовании? Как относился Железный Феликс к женщинам? Почему ревнитель революционной законности в дни «красного террора» единолично решал судьбы многих людей без суда и следствия, не испытывая при этом ни жалости, ни снисхождения к политическим противникам? Какова истинная причина скоропостижной кончины Феликса Дзержинского? Ответы на эти и многие другие вопросы читатель найдет в книге.