Роман одного открытия - [22]

— А крестьяне? — взглянул на него исподлобья собеседник.

— Крестьяне?.. Пока что они ускользают от нас. Те, которые держатся за свой кусок земли, находят утеху в трактире, в водке. Сейчас я о них не говорю…

Дядя из Америки стряхнул пепел с сигары, помолчал, взглянул на собеседника и продолжил:

— Значительная часть людей, главным образом, жители городов, стараются уравновесить пассивный баланс жизни так называемой духовной деятельностью. Они ни черта не стоят в устройстве материальной жизни. Бессильные, обыкновенно непрактичные, нередко и весьма ленивые для настоящей деловой работы, угнетаемые бедностью и унижениями, они начинают, вначале незаметно для окружающих, болеть какой-нибудь манием величия. Фильмы, романы, газетные репортажи, сенсационные биографии — все хорошо организовано, чтобы подхлестывать их болезненное честолюбие. Это подданные царя Янко, жители его вселенной. Непроявившиеся таланты — артисты, поэты, художники, киноартисты, изобретатели, музыканты, будущие вожди общества, зыбкие миллионеры, которые создают в своем представлении совсем нереальные образы людей и событий. Они начинают считать себя отвергнутыми завидующими им, но не имеющими талантов, зато располагающими возможностью мешать им — душить их. По-настоящему одаренным удается вырваться из этого болота нищеты и сумасбродства. Те, у которых больше здравого смысла, успевают достичь даже весьма высокого общественного положения. Но огромная масса остается в темноте, разъедаемая такой формой сумасшествия, которая недостаточна для того, чтобы принести им утеху царя Янко… Карамба! Вот наши будущие клиенты! Этим миллионам страдающих манией величия мы предложим гормон искусства, утопин приват-доцента Асена Белинова. Мы его сделаем таким же популярным как мыло «Петел»[2] или «Нивеа крем». Если пудра «Токкалон» красит тысячи женщин — ты видел на улицах города, особенно вечером, уродливых женщин! — утопин даст миллионам страдающих манией величия надежду без труда завоевать весь мир великими талантами. Подданные неведомого царя Янко и царицы Яны из села Бояна — вот наша универсальная клиентура!

— Постой немного, — остановил его рукой собеседник — Можно подумать, что и тебя внезапно охватило сумасшествие. Не слишком ли горячишься? Во-первых: твой утопин не является ли просто утопией? Во-вторых: царь Янко, царица Яна и тутти-кванти, неужели представляют собой серьезную клиентуру?. Обладают ли они важнейшим качеством клиента — платежеспособностью?

— Я действительно погорячился, — добродушно улыбнулся дядя из Америки. — Да и может быть, что у меня не все дома — кто от этого гарантирован? Не напрасно не существует страхования против сумасшествия. Только смерть несомненна. Но у нас имеются весьма разумные деловые соображения.

— Вот это уже интересно. Другое ты сейчас брось. Говори о них.

— Является ли утопин утопией или нет — нас не интересует, — продолжил дядя из Америки. — Разве все эти тонические и косметические средства, препараты и специалитеты не рассчитаны на… внушение и рекламу. Разве ты употребляешь собственные препараты? Внушение по отношению к тебе тут совсем бессильно, потому что ты знаешь! А знающего не обманешь. Мы самые плохие клиенты на собственные изделия ведь не потому, что мы не платежеспособны? Покупает не тот, кто имеет деньги, а тот, кому это нужно. Как это происходит — ты лучше меня знаешь. Чем большая неразбериха царит в мире, тем ненасытнее набрасываются на иллюзии. На этом зарабатывают те, кто знает где раки зимуют… Мы не филантропы. И не собираемся улучшать человеческую породу. Нас интересует сделка. Реклама, печать, внушение, мода — этого вполне достаточно, чтобы превратить утопию мечтателя в действительный источник доходов… Видишь ли, дорогой мой, каждому свое. Ты заблуждаешься, я ни капельки не тронулся. Я просто хороший нос.

— Нос?

— Нос. Тот самый, который вынюхивает где раки зимуют. А ты рука. Железная рука, которая нажмет кнопку, чтобы пустить в действие механизм наживы. Хороший нос и сильная рука — что может быть лучше такого союза.

— В воображении нельзя тебе отказать. Не зря ты охвачен и манией коллекционирования.

— Кто его знает, кто его знает, — загадочно улыбнулся дядя из Америки, — может быть я был бы счастливее, если бы вместо носа имел, скажем, богато одаренную руку, которая умела бы рисовать… Но, да оставим шутки. Сейчас имеется одно неудобство: автор изобретения Асен Белинов — я уже нанес ему визит, — держится, так сказать, презрительно к коммерческой стороне вопроса. Он отказался вести переговоры о продаже своего изобретения.

— Да что ты?

Собеседник закурил папиросу и на минуту задумался.

— Ты как себе объясняешь его отказ? — сквозь зубы спросил он, нахмурив брови. — Какие-нибудь соображения идейного характера? Эти молодые ученые часто уклоняются в политический утопизм.

— Соображения морального порядка. Держится гордо. Дескать, не желает просто так, за здорово живешь, лезть волку в пасть.

— Ладно. Раз совет акционеров одобрил твою идею, я беру на себя эту заботу. Что он, беден?

— Кажется да.

— Мы его заставим уступить нам право на производство фантазина.