Роман о дружбе по любви - [29]
- Ты что? Где-то рядом был? – удивилась Мара, вскакивая с диванчика. – Так быстро.
Санька как раз почему-то совсем не удивилась. Вересов часто являлся именно тогда, когда был нужен, презрев любые временные препятствия. Она только придвинула бутылку к себе поближе. И подумала, что если пойдет такими темпами, то скоро ей понадобится вторая.
Вересов поцеловал жену в щеку и шепнул:
- А дело не дам. Пусть хоть в Антарктиду летит.
- Ей нельзя в Антарктиду, - сообщила Санька, прекрасно расслышав шепот Максима Олеговича, что запустило в ее голове сложный мыслительный процесс, завершившийся нелепым выводом, что речь, конечно, идет о Веронике – о ком же еще? – Беременным туда нельзя. Простудится и капут котенку.
Мара тихо охнула и быстро глянула на Макса. Тот посмотрел на Саньку, потом на бутылку перед ней, после – снова на жену.
- И что это значит?
- Вообще ничего! – махнула Мара рукой. - Она пьяная.
- Возражаю! – огрызнулась Санька. – Допущение сделано на основе ошибочного суждения. До проведения экспертизы подобные выводы несостоятельны!
- И где эта, которой нельзя в Антарктиду? – усмехнувшись, поинтересовался Вересов.
Марина тяжело вздохнула, допила свой коктейль и кивнула в сторону шеста.
Макс проследил взглядом и увидел Нику, танцующую еще не на шесте, но, судя по движениям, она использовала вместо шеста парня, с которым танцевала.
- Твою мать! Вы вообще соображаете, что творите? – рявкнул он, достал телефон и позвонил Закревскому. Разговор оказался коротким. – Мара, мы едем домой. Санька, Закревская на твоей совести. Ярослав скоро будет.
- Как скажете, шеф! – отсалютовала ему Санька полным бокалом. – Обещаю держаться до приезда отряда спасателей!
- Ну ей же надо как-то пар выпустить, - протянула Мара, покачав головой.
- Действенный метод, - кивнул Макс, подхватывая жену под руку. – Санька, чтобы к понедельнику пришла в себя, ясно?
- Если в понедельник мне придется тащить ее заявление в суд, то будет еще хуже, - честно предупредила Санька.
- Ну посмотрим.
Вересов попрощался и утянул Мару к выходу.
Санька смотрела им вслед до тех пор, пока не скрылись. Потом вернулась к созерцанию телодвижений Закревской. Уже с двумя парнями. «Шоб я так жила!» - подумала она. Или сказала вслух – это Григорьева не очень разобрала. Просто ей стало отчаянно грустно.
Вот живет себе на свете семья. Вполне себе счастливая семья. Состоящая из людей, которые когда-то выбрали друг друга. Все сделали правильно – а главное, сделали вовремя. Вовремя признались. Вовремя нашли слова. Вовремя приняли решения. И живут они себе, скажем, года три вместе. А потом дурацкое стечение обстоятельств, и все летит к чертям. А жизнь превращается в сплошную игру на слабо. Слабо развестись? Слабо ребенка поделить? Слабо бросаться такими словами, от которых в душе остаются раны – страшные, кровоточащие, незаживающие? И совсем забывается то, почему когда-то решили жить вместе. А может, и не было там ничего. И просится отсюда вполне себе закономерный вывод, от которого хоть волком вой.
- Да что ж за нах*й! – озвучила вывод Санька, сделала еще глоток мартини и сгрызла оливку.
- Где? – услышала она над собой.
Подняла голову. Во весь свой немаленький рост над ней возвышался Ярослав Закревский – даже без галстука. В джинсах и красном свитере.
- Там, - махнула она рукой в направлении Вероники. Закревский дернулся и ломанулся в ее сторону.
«Красивый свитер», - вяло подумала Санька.
Заметив этот самый свитер, Ника сменила место и сдвинулась в сторону шумной компании. Сейчас она напоминала петляющего зайца, уходящего от погони. Закревский, ни на минуту не выпуская из виду ее белую блузку, в которой она была слишком заметной, чтобы так просто сбежать, шел среди дергающихся тел за ней. Грохот из колонок отдавался в висках, совершенно лишенный всякой музыкальности. Набор ритмичных ударов, бьющих в солнечное сплетение, лишающих способности дышать и жить, заставляющих дергаться вслед за ними. Между ним и Никой было одно мгновение – до тех пор, пока его рука не коснется ее руки. Одно мгновение и целая стена, которую они сами выстроили за несколько дней – или строили с первого дня? Нет, невозможно…
Потом он просто схватил ее за локоть и дернул на себя.
Ника подалась к нему, попыталась вырвать руку, но встала как вкопанная, не мигая глядя мужу в глаза. Он притянул ее к себе еще ближе, так что стало тесно. И теперь уже их дыхания будто слились в одно. А между глазами не было даже мигающего дискотечного света - они целую вечность не видели друг друга так, как теперь. Еще мгновение, и он рывком прижал ее к себе. Теперь можно было и слышать, и чувствовать – как пульсируют друг в друге души. Он стал медленно покачиваться из стороны в сторону. И только потом она поняла, что он танцует и заставляет танцевать ее – в своих объятиях. Заслоняя ее от всего мира собой. Ника стала так же медленно раскачиваться, прижалась щекой к плечу Ярослава, обняла, сцепив пальцы. И лицо ее, расцвеченное диско-шарами, было лицом самой довольной женщины на свете.
Когда музыка на мгновение стихла, Закревский будто очнулся. Отлепил от себя Веронику и, плотоядно глядя на ее губы, тихо сказал:
Их разделяли два лестничных пролета и двадцать четыре ступеньки. Тысячи метров между небом и землей и его койка на станции скорой помощи. Чужие жизни и чужие смерти. Их разделяло прошлое, у них не могло быть будущего. Только настоящее, по истечении которого им придется уйти — каждому в свою сторону. Но всякий уход может оказаться лишь уходом на второй круг. Стоит только принять решение. В тексте есть: очень откровенно, сложные отношения, сильная героиня.
Друзья звали его Мирош. Он сочинял песни и пел их так, будто умел останавливать ее время. Это было единственным, что Полина знала о нем. Единственное, что он знал о Полине — что под ее пальцами рождается музыка, которая не оставляет его равнодушным. И что в глазах ее поблескивают льдинки, угодившие в его сердце. Они встретились случайно, сели в один вагон и отправились к морю. Чтобы там, на берегу незамерзающего Понта, однажды снова найти друг друга. Кто они? Зеркальное отражение? Или части целого? Дилогия! Книга первая Примечание: первая любовь, запретные отношения, гитарист и пианистка, шоу-бизнес.
Сиквел повести Милый мой фантазер.Какова вероятность создания счастливой семьи с тем, кто тебе не пара? Можно ли по-настоящему любить неровню?Часто ли новые чувства оказываются сильнее старых?Может быть, Лизка Довгоручено так и не узнала бы ответов на эти вопросы, если бы не поход в «Детский мир» со свекровью.Время и место: конец раннего Брежнева, ОдессаПримечание 1: оно само Примечание 2: вот от этих не особо ожидали, честно! Примечание 3: все имена и фамилии вымышленные, любые совпадения случайны Примечание 4: лето, море, любовь и… основные принципы комсомола. Примечание 5: в тексте использован винницкий говор.
Он — русский, она — француженка. Он — любящий и любимый сын, она — сбежала из дома, когда ей было пятнадцать. Он — ученый, она — неизвестная артистка. Он задумался о семье, она мечтала о карьере… Их встреча была случайной. Они провели вместе три дня, чтобы прожить пятнадцать лет врозь.
Безо всякого преувеличения это наш любимый сборник рассказов. И его герои вошли в нашу жизнь, по всей видимости, уже навсегда. Лиса и Пианист. Певица и ее аккомпаниатор. История их дружбы и их любви. Их войны и их жизни. Их разочарований и их надежд. Здесь есть элементы биографий реальных людей… слишком известных, чтобы их называть. Но почему бы не рассказать о них? Почему бы не вспомнить? Итак….Кафе «Томный енот», которого сейчас, конечно, на Монмартре уже не найдешь, на его месте давным-давно красуется… другое кафе с другим названием, называлось так не случайно.
Он никогда не видел океана, возле которого она выросла. Она знала наверняка, что он совсем ей не нравится. Их жизнь – как рельсы, которые, сойдясь на короткий отрезок пути, неизбежно потом разойдутся. И однажды на склоне лет он скажет: «А она была хороша!» Чтобы в ответ через годы прозвучало: «Может быть, я даже его любила».
ОНА: Согласно завещанию давнего знакомого моего отца, я должна стать женой его внука — самого наглого, самовлюбленного и циничного человека из всех, кого я знаю. К тому же, он — парень моей старшей сестры. Вы только вдумайтесь, насколько эта ситуация абсурдна. Почему нельзя отказаться? Всё очень просто. Если я этого не сделаю, Артур отберёт ВСЁ, что у нас есть…ОН: Мой дорогой дед, даже после своей смерти, не может оставить меня в покое. Этот старый маразматик задумал женить меня на Саре — самой скучной, серой и неприметной девушке, какую только можно себе представить.
Марина знает, каково это — притворяться сильной. Трудится на износ, живет над кафе, где подрабатывает официанткой, обожает брата. Не ждет от судьбы ни подарков, ни ударов в спину. Глеб знает, каково это — остаться одному с детьми на руках. Строит бизнес с нуля, привыкает к чужому городу и не стремится заводить романы. Он и не знает, что скоро в его привычный мир солнечным вихрем ворвется хорошенькая няня. Изменит его жизнь — и изменит к лучшему.
Уинтер Симмонс получила величайший сюрприз в своей жизни, когда узнала, что мужчина, с которым она встречалась на протяжении последних двух лет, на самом деле оказался Вайпером — президентом байкерского клуба «Последние Всадники». Будучи директором школы, Уинтер не собиралась разрушать свою репутацию в обществе, оставаясь с человеком, который предал ее доверие. Неумолимая в своем решении, она отвернулась от него, только чтобы в итоге узнать, что Вайпер вовсе не тот джентльмен, которого изображал. Полный решимости найти убийцу своего брата, Локер Джеймс держал свою личность, как президента клуба «Последних Всадников», в секрете от Уинтер.
Старик ступил на кладбищенскую землю, устало опустился на траву. Как он очутился здесь? Почему вдруг бросил все дела? Неужели виной всему Пуанкаре с его теоремой о возвращении? Совсем седой, с лицом, испещренным морщинами, из-за которых не видно старых шрамов, старик вовсе не был похож на профессора. Особенно здесь, среди оглушающей кладбищенской тишины. Он поднял глаза на могильный камень, у которого сидел. Ева. Ее не стало шесть лет назад. Она всегда жила здесь, на родной земле, в Беларуси. Когда-то они были неразлучны.
Тейлор Симмонс облажалась. Все было достаточно сложно, когда ее целеустремленность и преданность своим исследованиям заработали ей репутацию ледяной королевы. А после того, как она напилась на вечеринке и проснулась рядом с плохим серфером Эваном Маккинли, похоже, вся школа издевательствами и сплетнями намерена разрушить Тейлор. Отчаянно пытаясь спасти свою репутацию, Тейлор убеждает Эвана притвориться, что у них серьезные романтические отношения. В конце концов, лучше быть девушкой, которая укрощает дикого серфера, чем просто еще одной меткой на его доске для серфинга.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Аннотация к книге "Воскресный роман" #4 Имена Воскресенье. День выходной по календарю. День свиданий от безысхода. День Армагеддона в отдельно взятой писательской жизни. Что день воскресный нам готовит? P.S. Идея этой части серии родилась давно. А материализовалась неожиданно: под чашку кофе при случайно-принудительном стечении обстоятельств. Мы декорировали ее деталями и принесли вам.
Блестящему адвокату и любимцу женщин Ярославу Закревскому шеф поручает несложное, прибыльное для конторы и самого коллеги дело – развод олигарха. Но в новогоднюю ночь Слава совершает поступок, который может быть безрассудством или подставой. Чем он окажется на самом деле – покажет лишь время.