Роман на вырост - [17]

Она вздохнула и тихо сказала:

— Я тебя туда не пущу. Вот как хочешь — не пущу!

Как-то сразу я поняла, что она хочет сказать. И разозлилась:

— Что ты понимаешь? Ничего ты не понимаешь! Он из-за меня плакал. Плакал вот такими слезами. Из-за тебя какой-нибудь мальчишка плакал? Завидуешь, да?

Лина еще больше сгорбилась:

— Нет, не завидую. Он обманщик.

— Это кого же он обманул, а?

— Сама знаешь. Тебя и…

— Молчи! — крикнула я. — Ты мне завидуешь!

Она пожала одним плечом:

— Жутко завидую.

— Завидуешь! Он взрослый. Он настоящий! Он…

— Тш-ш-ш, не кричи так, я тебе и так верю. Он взрослый и чудесный, но он врет твоей маме. А может, врет и тебе. Ведь она же звонила вам сегодня, да? И что, вы рассказывали ей, как ходили в клуб и целовались?

Я вспомнила, что проспала мамин звонок, отвечал на него Скворцов.

— Замолчи сейчас же!

— Не замолчу! Он что, собирается развестись с ней и жениться на тебе? Или ему и так хорошо? Я что, не понимаю, почему еле вытащила тебя из дому? Взрослый… Да он хуже мальчишки!

Она тоже забыла обо всем, кроме нашего разговора, мы кричали друг на дружку, еще немного и начали бы по-настоящему ругаться. Но Лина вдруг замолчала. Всегда держала себя в руках лучше, чем я, всегда, даже когда вот так кричала, видела, что происходит вокруг. Поэтому я тоже замолчала.

Опять Скворцов?

В нескольких шагах от нас стояла стройная, но уже в возрасте женщина и внимательно смотрела. Не на нас. Не на Лину. На меня. Только на меня. Я не сразу ее узнала, но сразу же подумала: «Что-то будет. Что-то нехорошее».

— Добрый день, — сказала женщина. — Могу я поговорить с Ветой?

Она знала, как меня называют дома. В школе и чужие люди меня звали Лизой или Елизаветой.

Лина смотрела на нее подозрительно. Женщина слегка улыбнулась:

— Мы только немного отойдем в сторону. У нас короткий конфиденциальный разговор. Хорошо?

Я неуверенно встала. Ни за что бы не согласилась, но она так смотрела на нас со Скворцовым в клубе… Эх, я ведь пыталась его предупредить и была права! Что задумала эта особа?

Мы отошли.

— Сядем, — сказала она, указывая на другую скамейку.

— А в чем дело?

— Садись! В чем дело, ты знаешь.

Я села, не хотела, чтобы она видела перед собой мои дрожащие колени.

— Не знаю.

— Да неужели? А Виталий?

— А что с ним? — Я невольно сжала кулаки и спрятала их за спину.

— Тебе лучше знать — что. Или ты не была с Виталием в клубе, и не целовалась с ним? Он хорошо устроился, даже когда жена в отъезде, не скучает — есть замена в виде тебя.

Я вздрогнула. Такими словами запачкать все, что мы переживали?!

— Вы за мной следили!

— Нет, но ты подтвердила мою догадку. Он просто не мог на тебя не клюнуть. Свеженькая, красивая девочка — почему нет? Я знаю этого человека. Сама когда-то думала о нем. И он вроде был не прочь.

Я хотела вскочить, но она вцепилась в мою руку:

— Э нет! Ты выслушаешь меня до конца! Так вот, я его знаю.

«Откуда, проклятая ведьма? Я знаю его в тысячу раз лучше, чем ты!»

— Это экземпляр симпатичный и обходительный. Приятно с ним под ручку появиться. Но это экземпляр на одну ночь, а потом он еще посмотрит.

Я не могла представить, как могла эта проклятая баба так обижать лучшего человека под солнцем? Как могла издеваться над ним? Змея! Ведьма! Хотелось мне плакать, только из гордости удерживалась от слез.

— Я не удивляюсь, что у тебя пошла кругом голова. Это нормально. За ним многие бегают, а ему особо и напрягаться не нужно. «Ты самая красивая». Сделает сладкое лицо, возьмет ласково за ручку. «Только то, что захочешь ты». Разве не так?

Этими словами попала мне в самое сердце. А еще проклятая кобра здорово имитировала его тон.

— Я не говорю, что он отпетый негодяй. Он по-своему добрый. И вести себя умеет, и никогда на женщину руку не поднимет. Это в нем подкупает. И если бы ты была просто юная девочка, я бы вздохнула и закрыла глаза: не могу же я всех его пассий жизни учить.

Эти ее слова меня удивили. Если она никого не хочет учить жизни, то чего она ко мне привязалась?

— Но есть в жизни некоторые правила, — продолжала она. — Ты, я думаю, не любишь, когда с тобой подло себя ведут, когда ты в каком-то человеке уверена, а он тебя подставил, предал, унизил. Тебе нравится Виталий. Но ведь он муж твоей мамы. Ты об этом забыла? Мама за порог, а дочка во все тяжкие? И я уверена, что и до клуба уже что-то было. А мама ничего не знает, думает, что у нее великолепная дочка и замечательный муж. Она уверена в вас, а вы ее…

Я собрала все силы:

— Чего вы хотите? Я должна вам заплатить, чтобы вы молчали?

Она покачала головой. Смотрела… так… сочувственно?!

— Дурочка ты. Ничего не нужно. И ничего ей не скажу. Как можно? Это ведь из-за меня они познакомились. Мы были на пляже, здесь, у нас, на водохранилище, и он подошел. Будто бы поздороваться со мной. Со мной, как же! Он сразу нацелился на Лену, она ведь красивая и фигуристая, ты вся в нее! А я… Что я могла? Сказать, что был моим любовником? Ну и что, мало ли кто с кем. Взрослые люди. Сказать, какой он есть? Лена подумала бы: злится и завидует стерва. И я промолчала. Молчала и когда она сообщила мне, что они расписались. Но когда увидела в клубе тебя и его… Даже для Виталика это уж слишком! Я глазам не поверила. Есть же какие-то границы? А сегодня позвонила Лене и узнала о ее командировке. Очень мило!