Роман лорда Байрона - [186]
В 1819 г. Байрон опубликовал «Оду к Венеции», которая завершается так:
(Пер. Т. Щепкиной-Куперник)
Байрона упрекнули в недостатке патриотизма; «Впредь я буду обращаться с приветствиями только к Канаде и высказывать желание дезертировать к англичанам» (Муру, 21 февраля 1820 г.).
Не занимай я такого положения в обществе, всякое мое содействие партии Свободы немедленно бы пресекли, а самого меня отправили за Решетку… -
«Так как по всей стране идут репрессии, все мои друзья арестованы или высланы — всему семейству Гамба пришлось уехать во Флоренцию — отцу и сыну по мотивам политическим (а госпоже Гвиччиоли потому, что в отсутствие отца ей угрожают заточением в монастырь), я решил перебраться в Швейцарию, и они также. По правде говоря, мою жизнь здесь нельзя считать в безопасности — но такое положение длится уже год и поэтому не является главной моей заботой…
Вы не можете себе представить, какому гнету подвергается страна — в Романье арестовано более тысячи человек всех сословий — иные высланы, иные заключены в тюрьму, без суда, следствия и даже обвинения!! Все говорят, что со мной сделали бы то же самое, если бы смели действовать открыто. Но я именно потому и остался, что высланы все мои знакомые, а их, пожалуй, будет не одна сотня» (Р. Б. Хоппнеру, 23 июля 1821 г., из Равенны).
Il zoppo — то же прозвище носят два героя романа Краули «Дэмономания» (2000) — духовидец Эдвард Келли и вервольф Ян.
Из ничего и выйдет ничего. — «Король Лир», акт I, сц. 1.
Ипекакуана — рвотный корень.
Быть может, она умерла… -
«Милая Августа, три твоих письма, касающиеся недомогания Ады, заставляют меня с большой тревогой ждать дальнейших известий об улучшении. Я страдал тою же болезнью, но не в столь раннем возрасте и не в такой сильной степени. К тому же она не отражалась у меня на зрении, а только на слухе, и то слегка и ненадолго. До четырнадцати лет, а иногда и позже, я периодически страдал ужаснейшими головными болями, но воздержание и привычка каждое утро обливать голову холодной водой излечили меня, во всяком случае с тех пор они мучают меня реже. Быть может, они пройдут у нее ко времени созревания. Конечно, этого еще долго ждать; а впрочем, при таком сангвиническом темпераменте оно может наступить у нее раньше, чем обычно бывает в нашем более холодном климате. Прости, если я говорю на эту тему медицинскими терминами и "en passant"[137]; мне кажется, что приливы крови к голове в столь раннем возрасте могут быть связаны все с той же склонностью к раннему созреванию. Быть может, все это — одно лишь мое воображение. Во всяком случае, сообщи мне, как она чувствует себя сейчас. Нечего говорить, как сильно я тревожусь (особенно на таком расстоянии) о ее здоровье.
…Мне хотелось бы, чтобы ты получила от леди Б. сведения о наклонностях Ады, ее привычках, занятиях, нравственных качествах и характере, а также о ее внешности, потому что я не знаю даже этого, не имея ничего, кроме миниатюры, сделанной пять лет назад (а ведь сейчас она почти вдвое старше). Когда я узнаю это, я смогу судить о ее натуре и о том, как лечить ее недомогания. Мне кажется, что в ее нынешнем возрасте у меня было много чувств и понятий, в которые теперь никто не поверил бы, а потому мне лучше о них молчать. Общительна ли она или любит уединение, молчалива или разговорчива, любит ли читать или наоборот? И каков ее тик — я хочу сказать, ее слабость? Пылкая ли у нее натура? Надеюсь, что Боги наградили ее чем угодно, лишь бы не поэтическим даром — одного подобного дурака в семье достаточно. Ответь мне на все эти вопросы на досуге…»
(12 октября 1823 г.)
«Что касается здоровья Ады, я рад был узнать, что оно настолько поправилось. Но я считал нужным предостеречь леди Б., так как, судя по описанию, ее нездоровье и склонности очень похожи на мои в том же возрасте, разве только я был гораздо более пылким. Ее предпочтение прозы (как это ни странно) тоже унаследовано от меня (я всегда терпеть не мог читать стихи), и я тоже никогда не придумывал ничего, кроме "кораблей" и прочего, связанного с Океаном. Я показал отчет о ней полковнику Стэнхоупу, который был поражен тем, как ясно выявлена у нее уже сейчас отцовская линия. Поэтому я счел нужным, хотя это и неприятно, сообщить, что мой недавний припадок, очень сильный, весьма похож на эпилепсию. Почему — не знаю; казалось бы, тридцать шесть лет для первого ее проявления поздно, насколько я
