Роман Ким - [11]

Сегодня, наверное, многим покажется это удивительным, но на самом деле нет ничего особенно странного в том, что королеву убивали дипломаты и журналисты, а министры и конфуцианские наставники образовывали тайные общества в компании с настоящими ронинами. Они по-разному видели детали обновления и расширения японской империи, но всех их объединяло чувство собственной принадлежности к богом избранному народу, способному и обязанному подчинить себе как минимум всю восточную Азию. Как заметил японский ученый Саканака Норио, «вообще-то, Сугиура Дзюго считается сторонником Кокусуй-сюги, а Тояма и Утида — паназиатизма. Между ними, конечно, существуют некоторые идейные различия, но, так или иначе, все они — ультраправые»^[27].

Теперь, зная всё это, становятся понятнее причины ухода будущих родителей Романа Кима от карающих мечей японских ронинов во Владивосток. Ким Бён Хак и его жена знали, что их будут искать, и знали, кто этим будет заниматься. Для Ким Бён Хака и его жены бегство в Россию было шансом на спасение, хотя и там им пришлось столкнуться с бывшими ронинами.

В столице русского Приморья японские тайные общества действовали более тонко, чем, например, в Корее. Глава Кокурюкай Утида Рёхэй не раз посещал Владивосток именно в это время. Будучи наследником клановой школы боевых искусств Утида-рю, в 1896 году он открыл первую в России школу дзюдзюцу — именно во Владивостоке, при японском храме Урадзио Хонгандзи. При этом же святилище действовал своеобразный «профсоюз» японских проституток — Урадзио Акэбонокай (Общество утренней зари)^[28]. Таких японок в городе было немало, и представители всех тайных обществ, какие только могли заинтересоваться бурно развивающейся русской морской крепостью, активно сотрудничали с «гейшами». Помимо японцев, в городе постоянно проживали, создавая национальные «слободки», корейцы и китайцы. Их всех тоже надо было «просвещать». Неудивительно поэтому, что вскоре в городе появился эмиссар Тоадобункай по имени Сасамори Гисукэ (1845–1915). Этого известного путешественника, специалиста в вопросах сельского хозяйства и чиновника рекомендовал в Тоадобункай его земляк Куга Кацуната — общественный деятель правого толка, близко знакомый с Сугиура Дзюго. Первым, кого Сасамори навестил, прибыв в 1899 году во Владивосток, был человек с той же фамилией — Сугиура, только с другим именем — Рюкити^[29]. Русские также назвали его Тацукити или Тацукигу. Для японцев, особенно для тех японцев, которые точно знали, к кому надо обращаться во Владивостоке, чтобы решить самые сложные проблемы, Сугиура Рюкити был важной персоной. Он представлял в этом городе организацию, основные усилия которой были направлены на «просвещение» корейцев и китайцев, — Тоадобункай. Ту самую, во главе которой стоял Сугиура Дзюго. Более того, когда в 1893 году знаменитый, как это ни парадоксально звучит, японский разведчик полковник Фукусима Ясумаса прибыл во Владивосток в конце своего феерического «разведывательного турне», в ходе которого он преодолел верхом на коне расстояние от Берлина до Квантуна, в приморской столице его встречал именно Сугиура Рюкити — как резидент резидента^[30]. Полковник далее направлялся в Маньчжурию, там вскоре ожидались важные события, и ему наверняка могла понадобиться помощь специалистов из тайных обществ, в том числе из Тоадобункай.

Для русских же Сугиура Рюкити был (и остается поныне) одним из самых известных иностранцев во Владивостоке. В 1897 году он унаследовал дело своего приемного отца и стал владельцем крупной экспортно-импортной компании «Сугиура сётэн», купцом 1-й гильдии. Его важнейшим торговым партнером и настоящим другом стал эмигрант из Кореи Ким Бён Хак, больше известный в Приморье как уважаемый торговец и промышленник Николай Николаевич Ким.

Глава 3 КИРПИЧ В ДЕЛО НЕЗАВИСИМОСТИ

Кто меня упрекнет, если поеду в Россию,

Чтобы вместе с восставшими сражаться

И в бою погибнуть?!

Исикава Такубоку^[31]

Если верить записям в метрической книге Успенского собора Владивостока, Роман Николаевич Ким родился в этом городе 1 августа (по старому стилю) 1899 года в собственном доме своего отца в Корейской слободке. В статье Кимура Хироси указана другая дата: 20 июля, но мы будем придерживаться данных, известных нам по сохранившимся документам. В соответствии со статусом Николая Николаевича — крупного промышленника и уважаемого купца, младенца крестили в приморском кафедральном соборе — храме Успения Пресвятой Богородицы, что на главной улице города — Светланской^[32].

Сам по себе факт крещения корейского ребенка в Успенском соборе выглядит сегодня весьма значительным — все-таки главный собор города, но, как город, Владивосток ко времени рождения Ромы Кима существовал всего-навсего 19 лет и попросту еще не успел обзавестись золотыми куполами на православных храмах, характерными для большой России. Похоже, что к лету 1899 года крестить корейца из хорошей, богатой семьи было больше негде, кроме как либо на Светланской, либо в одной из полковых часовень. Но вот интересная деталь: крестными родителями Ромы Кима стал Иван Романович Баженов, полковник, присяжный поверенный Владивостокского окружного суда, и дочь статского советника (то есть «гражданского» полковника) немка Мария Михайловна Эверсман. Достойные крестные для новорожденного корейского мальчика, родители которого прибыли невесть откуда, да и вообще с учетом того, что корейское население приморской столицы не относилось к сливкам ее общества.