Роман Галицкий. Русский король - [3]
Бояре, пятясь, устремились вон. Владимир вышел в числе первых. Он брёл, шатаясь, не видя ничего, едва не споткнулся на крутых ступенях всхода. Бояре не поспевали за ним. Их неровные торопливые шаги ещё больше подгоняли княжича. Не выдержав, он побежал к Алёне.
Алёна не была княжьей или боярской дочерью. Навеки запомнил Владимир измену отца и позор матери и, хотя женили его в свой черёд на княжне Болеславе, дочери Святослава Всеволодича Чермного, с женой не жил и детей от неё не имел. Зато, словно назло отцу, приветил поповну, Алёну Спиридоновну, чуть не из-под венца уведя её от мужа. Богобоязненная Алёна сперва плакала и молилась, но после, когда забился во чреве первый сынок, смирилась, а родив, вовсе привыкла. Недовольно косились из-за этого на Владимира бояре - в отца пошёл Владимир Ярославич, как Осмомысл, с попадьёй слюбился! - но помалкивали. А Владимир жил как в последний раз - дескать, не быть мне князем, так зачем блюсти приличия! В глубине души надеялся на лучшее - как-никак старший сын и от княгини рождён! Но вот огласил последнюю волю старый Ярослав Осмомысл - и вышло, что как в воду глядел Владимир Ярославич. Ходить ему в подручных у меньшого брата, у сколота внебрачного…
Часть 1. ГАЛИЧ
Глава 1
1
Не по нраву пришлась Галичу последняя воля Ярослава Осмомысла. Был князь мудр и осторожен, а тут вдруг такое… Не то перед смертью разум помутился, не то нарочно хотел отомстить убийцам и недоброхотам Анастасии. Да где ж это видано - не сын княгини урождённой, не потомок боярского старинного рода, не от иноземной принцессы - попович на золотом столе галицком!
Сперва только помалкивали и дивились. Потом зашептались - тихо, потом всё громче. Наконец в полный голос зазвучали крики: «Не хотим поповича! Настасьича к Настасье!»
Загудело вече, ударило в чугунное било. Зазвонили колокола на Успенском соборе, подхватили набат на других храмах. Выплеснулся взбудораженный народ на улицы. Вместе, единым порывом, бояре, торговые люди, ремесленный и чёрный люд ринулись на площадь.
Неспокойно было Олегу во дворце. Пока был жив отец, гордился и радовался он, гоголем прохаживался по двору, расправив плечи, сидел в палатах. Вокруг смотрел мутновато-счастливым взором, мечтал о разном.
Но когда услышал он набат Успенского собора, когда донеслись до терема глухие выкрики, словно ледяной водой окатило молодого князя. Было такое уже один раз - тихий город встал на дыбы. Стеной пошли люди на дворец, ворвались в него, разметав немногочисленных дружинников, которые не столько княжью семью, сколько свои жизни защищали и первыми побросали мечи и копья. Навсегда запомнил маленький Олег, как бежали они с матерью, надеялись схорониться подальше, как отыскали их свои же слуги да холопы, выдали тайное убежище, как Анастасия забилась, схваченная жестокими руками. Из своего угла видел Олег, как вязали матери руки, как били её сапогами в живот, как волокли потом еле живую за косу по полу с крыльца на двор, и, хотя не видел того вживую, заметил над крышами домов чёрный столб дыма от её костра. Навсегда остался в памяти Олега тот вечевой бунт и самосуд, запомнился страх и отчаяние всесильного отца, его слабость и слёзы, когда он принимал вернувшуюся из Польши жену и старшего сына. Запомнил - и понял, что не тягаться князьям с вечем, что тогда случай спас ему жизнь. Сейчас он не маленький мальчик - взрослый муж, и коли явится на двор разбушевавшаяся толпа, не спастись. Разорвут.
Хлопнула вдалеке дверь, впустив крики, топот и стук. Зашумело на дворе.
Толпа уже пришла с вечевой площади к княжескому порогу. Ворота были плотно запахнуты, дружинники спешно вооружались на дворе, по терему метались перепуганные дворские, а снаружи бушевало людское море. Не только камни - стрелы летали через забор, впивались в ставни, в брёвна стен, на излёте вслепую зацепили кого-то из дружинников.
- Долой! Долой Настасьича! - долетали нестройные крики. - Гнать поповское отродье! Гнать! Владимира Ярославича! Владимира хотим!
…Да, такое уже было один раз. Тогда смерть лишь махнула на него крылом, дала отсрочку. И вот пришла за долгом.
Бежать! Страх оттолкнул Олега от окна. Толпа ярилась. Ворота ломались, и дружинники с той стороны удерживали их лишь потому, что понимали - распахнись они - и придавят массой защитников.
- Коня мне! - выдохнул Олег. - Я не дамся! Найду управу! Я князь!
Хоть и ярились люди, хоть и сцепились кое-где с дружинниками, хоть и пробовали подпускать к княжьему терему красного петуха, однако Олега удерживать не стали. В спешке не прихватив с собой ничего из казны и добра, князь с немногими верными людьми пал на коней и ускакал вон из Галича - под защиту киевского князя Рюрика Ростиславича.
2
С рассвета стоял дым коромыслом в богатом доме Сбыгнева Константинича, боярина галицкого - боярин женил старшего сына, Заслава, на дочери давнего друга и соседа, Бориса Семёновича.
Начало века ХIII - пора раздоров и усобиц в земле русской, в историю которой вплетены судьбы сыновей Великого князя Всеволода Большое Гнездо - Юрия, Константина и Ярослава. В пути к Великому княжению, пролегшему через походы, поражения и победы, Ярослава сопровождал Герой Романа "Изборский Витязь" - Ратмир, род которого "всегда служил Руси верно, ничего для себя не требуя и ничего для нее не жалея".
Плох тот студент, который не мечтает стать ректором. Плох тот некромант, который не мечтает стать Темным Властелином. Выпускнику Колледжа Некромагии Згашу Груви не грозит ни то ни другое. Ему предложили работу помощника некроманта в маленьком городке. Здесь живут маленькие люди со своими маленькими проблемами. Здесь не творится история, не вершатся судьбы мира. Но даже здесь есть место подвигу, чести, дружбе и… любви.
Сын перемышльского князя Ростислава Володаревича прожил удивительную, несвойственную «обычным» Рюриковичам жизнь. Изгнанный соседями за буйный и неуживчивый нрав со своих земель, Иван Ростиславич нанимался на военную службу то к одному, то к другому великому князю, заключал союзы с половцами, возглавлял шайки разбойников, пытаясь во что бы то ни стало вернуть утраченные престолы в Звенигороде и Галиче. .
Однажды происходит невозможное. Рушится привычный мир. Сменяются эпохи. Орк становится императором эльфов. Оставшиеся в живых эльфы готовы убивать друг друга ради власти. Орден Видящих готовит переворот, дабы посадить на трон своего кандидата. А в старой заброшенной башне Ордена набирает силу единственный, кто может остановить жаждущих мести волшебниц. Тот, чье существование, по общему мнению, невозможно, — НЕВОЗМОЖНЫЙ МАГ.
Целую вечность Радужный Архипелаг — государство эльфов и Земля Ирч — империя орков пытаются завладеть Золотой Ветвью, мифическим артефактом, на обладание которым претендуют оба народа. В этой схватке хороши все средства.На узких тропах войны судьба столкнула двоих — юную эльфийскую волшебницу из могущественного Ордена Видящих, и знатного орка, ставшего изгоем за верность родовым традициям. Ей предстоит по-новому взглянуть на себя и на мир, ему — пройти через боль потерь, сломать стереотипы и объединить вокруг себя представителей других рас и народов.
Представьте себе, что вы — молодой, подающий надежды наследник древнего рода. И представьте, что судьба именно на вас решила поставить большой жирный крест. То есть все вроде бы при деле, и только вы сидите в четырех стенах в фамильном замке и с грустью наблюдаете за тем, как проходит молодость. Что же делать? Ведь ваш род издавна славился неукротимым нравом и талантом влипать во всякие неприятности! Хватайтесь за любую возможность как-то изменить свою жизнь, ринувшись очертя голову по первому зову судьбы навстречу подвигам, славе, опасностям, любви.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.
Произведения, включённые в этот том, рассказывают о Древней Руси периода княжения Изяслава; об изгнании его киевлянами с великокняжеского престола и возвращении в Киев с помощью польского короля Болеслава II ("Изгнание Изяслава", "Изяслав-скиталец", "Ha Красном дворе").
Юрий Долгорукий известен потомкам как основатель Москвы. Этим он прославил себя. Но немногие знают, что прозвище «Долгорукий» получил князь за постоянные посягательства на чужие земли. Жестокость и пролитая кровь, корысть и жажда власти - вот что сопутствовало жизненному пути Юрия Долгорукого. Таким представляет его летопись. По-иному осмысливают личность основателя Москвы современные исторические писатели.
Время правления великого князя Ярослава Владимировича справедливо называют «золотым веком» Киевской Руси: была восстановлена территориальная целостность государства, прекращены междоусобицы, шло мощное строительство во всех городах. Имеется предположение, что успех правлению князя обеспечивал не он сам, а его вторая жена. Возможно, и известное прозвище — Мудрый — князь получил именно благодаря прекрасной Ингегерде. Умная, жизнерадостная, энергичная дочь шведского короля играла значительную роль в политике мужа и государственных делах.
О жизни и деятельности одного из сыновей Ярослава Мудрого, князя черниговского и киевского Святослава (1027-1076). Святослав II остался в русской истории как решительный военачальник, деятельный политик и тонкий дипломат.