Роман Флобера - [40]

Я тормознулся в повествовании только после того, как Вероника спросила меня, а кто такие пионеры и зачем им нужны галстуки. Они, мол, что, в костюмах постоянно ходили?! Кстати, я весьма спокойно отреагировал на ее непонятки. Просто сказал: потом объясню. Потом. И на всякий случай купил ей воздушных шариков. Может, забудет и больше не спросит.

Мы не торопясь фланировали по Александровскому саду. С Манежки заезжали развеселые девахи на роликах. Лихо матерясь, они со свистом пролетали мимо, поглощая на ходу непонятные мне энергетические напитки из банок.

Что я отстал от жизни, и, наверное, уже навсегда, я четко понял лишь на днях. Когда листал странички в одной вполне мирной социальной сети, вроде Одноклассников. Не порнуха это была, нет. Так вот, меня сразило напрочь, что куча девчушек от шестнадцати до двадцати пяти примерно, вместе со своими вполне симпатичными рожицами помещает фотографии своих пиписек! Крупно. В фас и в профиль. Надув большие половые губы, подмигнув малыми. И как я понял, это у них считается нормальным. Ну, уж совсем расстроился, когда увидел ответный удар пацанов. С аналогичными фото, только мужского естества!

Видимо, что-то я недокукиваю. Наверное, наступило старческое брюзжание. И все тут. Это просто новое поколение устремленных в демократическое будущее россиян! Свободных от тоталитарной морали. И неча мне, воспитанному в ложных ценностях кровавой коммунистической диктатуры, пенять на нашу славную, свободную от идеологических догм молодежь!

Пока я мысленно рассуждал о нормах этики и морали, свободная от догм Вероника нырнула в неразбериху толпы у касс музеев Кремля и через полминуты вылетела оттуда, держа в кулачке смятые лепестки билетов.

– Лихо!

– А чё с ними церемониться, с приезжими лохами, так можно до вечера протолкаться!

Я понимающе кивнул. Действительно. В таком лирическом состоянии я бы здесь толкался черт-те сколько.

Кремль меня всегда поражает не столько своими памятниками, храмами и прочим – все это уже намертво вбито в голову с младенчества, – сколько осознанием того, что практически вся русская история происходила здесь, на крошечном пятачке Соборной площади. Размером чуть больше футбольного поля. Есть от чего задвинуться. Именно тут куролесили всякие Калиты, Донские, Грозные и примкнувшие к ним Шуйские. Не говоря уже о многочисленных ложных Дмитриях и прочей нечисти в виде Наполеона. Вся русская история в квадрате сто на сто метров.

Вероника опять проявила сноровку и смекалку и уже скакала вокруг меня с мороженым, взявшимся неизвестно откуда.

– А царь здесь жил? А Горбачев? А «Аврора» здесь стреляла? А коммунисты тут буржуев вешали? А Путин с Медведевым сегодня будут? А Никита Михалков тоже здесь живет? А вот ты говорил, Кремлевский дворец, а Кремлевский зоопарк тут есть? А из Царь-пушки палили цари или по царям?

Я, как мог, объяснял диспозицию русской истории. Единственно, что я не мог здраво объяснить ребенку – это исторические нюансы вокруг Царь-пушки. Действительно, могли ли русские цари стрелять из Царь-пушки? Да как нефиг делать! Они же цари! Могли из нее же стрелять по царям? Да запросто! Смутные времена, дикие нравы. Опасаясь уточнений, я коротенько рассказал историю, прочитанную где-то когда-то, что во времена Смутного времени поляки, захватившие Кремль, именно в ней, в Царь-пушке, играли в карты и трескали водяру.

– А как же они там, в этой пушке, помещались? – прагматично поинтересовалась Вероника, облизывая очередное мороженое.

Я опять заколдобился. Действительно. Легенда-то красивая, про хамство и своеволие поляков, но туда же не влезешь, втроем-вчетвером для совместной гулянки-то?! То ли поляки были карликами, то ли они влезали туда по очереди. Заглотил лежа стакан, вылез. Следующий пошел. Нет, это дребедень какая-то! Пить лежа, конечно, можно, но совершенно беспонтово. Да и зачем?! И потом карты. Для этого кружок нужен, хоть какой-то. В смысле сесть кружком. Вот в шахматы еще можно. И то если польского оккупанта засунуть задом в ствол, а перед ним снаружи на специальном столике поставить шахматную доску, то…

– Слушай, да иди ты, э-э-э, в музей! Со своими поляками! – что-то совсем запутался я. Мозг стало клинить на примитивных вещах. Чтоб я не смог на сорок восьмом году жизни объяснить восемнадцатилетней пацанке такую элементарщину?!

– Да, да. Иду. А ты? Пойдем…

– Не. Я лучше посижу вот там, в зелени. А там, в соборах этих, настоящий экскурсовод тебе все расскажет и покажет.

Девушка махнула рукой. Подбежав ко входу в Благовещенский собор, она молниеносно впарила мои бесхозные билетики каким-то ротозеям. И еще издалека помахала мне вырученными денежками.

Да, точно, не пропадет она. Хватка есть. Я бы на ее месте просто выкинул неиспользованные бумажки в урну!

Я меланхолично дотопал до островка зелени сбоку от Соборной площади. Всю мою историческую память тут стояла гранитная фигура сидящего в раздумьях вождя мирового пролетариата. Сейчас было подозрительно пусто. Я ошалело повертел головой. Ильича не было. Убрали. Вот все есть: и голубые ели, и газончик с цветочками. Ленина нет. Да-а. На месте монумента элегантно торчала железная загогулина в виде то ли павлина, то ли цапеля. У него из пасти или клюва бил фонтанчик. Проходящие аборигены и гости столицы, хохоча, швыряли туда железные денежки.