Ролевой синдром - [3]

Меня не отпускала идея встретиться с самим врачом, открывшим эту замечательную болезнь, но следы доктора Филимонова затерялись в веках. Может и не было его уже. Но если был, то он где-то здесь, в Приморье.

Но больше всего, я наверное, хотел просто осесть где-нибудь и жить спокойно. Не может человек бесконечно бегать от себя. Это выматывает. Хрен с ними с цифрами. Пусть будут. Есть-то не просят. От них вполне можно абстрагироваться. К тому же, что бы я ни делал, как бы ни качался физически или интеллектуально больше единицы в каждом параметре так и не заработал. Да и те добавились, когда мне было шестнадцать.

Вот так я стоял на этих гребаных плитах, около этой гребаной баржи, и был готов отпустить все свои тревоги, и начать, наконец жить для себя. Дурак я был тогда, ровно такой же как в детстве. Только теперь еще здоровый и небритый. Думал, что полегчает. Не полегчало, наоборот, стало только хуже, а жизнь наполнилась неожиданными красками.

Всего-то нужно было вернуться домой.

1 — Мой первый квест (1)

У нее короткие светлые волосы, большие зеленые глаза. Ноги от ушей, грудь — твердая четверка, да и сзади есть где задержаться взгляду. Вообще, она потрясно выглядит даже в домашней футболке и шортах, но чисто технически, она моя сестра и за такие мысли я буду гореть в аду.

Алиса наклонилась, чтобы поднять кипящий электрочайник с пола. Табличка с ее именем и уровнем (нулевым, как у всех) осталась висеть на уровне роста. Надо же, сколько лет прошло, а никто так и не сделал розетки на кухне. Ох, дядя Саша, кто угодно ты, только не рукодельник.

— Спасибо, что на порог пустила. — сказал я, чисто из вежливости. Так то, она к этой квартире имеет весьма отдаленное отношение. Алиса была дочерью отчима от первого брака, и старше меня на четыре года. Сюда она переехала, когда родители решили жить за городом.

Кстати, мама отнеслась к моему возвращению весьма прохладно, всем своим поведением показывая, что вычеркнула батю и обоих сыновей из жизни еще в те бурные годы, и вписывать обратно не собирается.

Другими словами, в том доме, меня даже не пустили в прихожую. Ночевать на вокзале не хотелось, а тратить деньги на хостел — сомнительное удовольствие. Особенно, когда их мало.

Пришлось понадеяться на доброту сводной сестрички, как на последний шанс. Доброта не подвела.

— Да ладно, я что, не понимаю? Сама помоталась по съемным квартирам. — ответила Алиса. — Пока работу и жилье не найдешь, можешь оставаться.

— А не помешаю?

Она фыркнула. — Вот помешаешь, тогда и будем думать.

С сестрой мы, как бы, совсем не близки. Виделись несколько раз в детстве, и, пожалуй, все. Тогда толком не успели подружиться, а потом произошла вся эта история, переезд и т. д. Я рад, что она меня хотя бы узнала.

Мы сели за маленький стол на кухне. Он здесь стоял еще с тех времен, когда пятилетний Егор с разбега врезался башкой в ножку. Голова не пострадала, а на ножке навсегда осталась выбоина.

— С чего вдруг решил вернуться? — поинтересовалась сестра.

— Вот, соскучился по родному краю. Ну его нафиг этот запад. — и это действительно так. С каждым переездом, я все более осознанно перемещался все дальше и дальше на восток.

— А по-честному? — эти зеленые глаза просто буравят.

Мы с ней видимся четвертый или пятый раз в жизни, но она как будто видит меня насквозь. Наверное, очень хорошо наслышана о моем прошлом.

— Свалил подальше от бати. Решил начать новую жизнь. Занял денег в микрозаймах и теперь в бегах. Сама выбирай, какой вариант тебе больше нравится.

— Мне бы больше понравился правдивый ответ.

— Ладно, про микрозаймы я пошутил.

— Так ты у нас шутник, Артур… — она аккуратно отпила чай. А кружку как держит, аж пальчик оттопыривает. Сразу видно, интеллигенция. Не то, что мы, дальние потомки корейских партизан. — Можно нескромный вопрос?

— Валяй.

— Тетя Ира про тебя почти не рассказывала. А если и заходила речь, то в таком, неприятном ключе. Ну, сам понимаешь…

— Ага, понимаю. — когда всплывают всякие психологические подробности, о тебе многие начинают так отзываться. Даже если в глаза улыбаются. Казалось бы, кругом столько неадекватных, но чуть что, сразу клеймо на всю жизнь.

— Скажи мне, с тобой сейчас все нормально? Только честно.

Ну, как сказать. Все таблички на месте. У меня все еще по единице в силе, скорости, выносливости, энергии и воле. Все еще нет ни единого тотема, нет печатей. Приложений тоже нет. Самое главное, я до сих пор уверен, что это меню существует где-то в моем сознании, и одной мысли достаточно, чтобы его вызвать. Но официальная версия…

— А ты поверишь? — хмыкнул я.

— Ну вдруг.

— Нет у меня больше глюков, если ты об этом. И тогда, кстати, их тоже было очень мало. Это все мама раздула. Все искала повод уйти и обвинить отца во всех грехах.

Алиса как-то кисло улыбнулась.

— Не веришь? Думаю, то, что ты ее до сих пор зовешь по имени, хотя знаешь с четырех лет, говорит само за себя.

— Да почему, верю. Не верила бы, не впустила. — она отвела взгляд. Видимо, попал в точку. — Если честно, мне все равно, что тебе там мерещится. До тех пор, пока это не гномики, которые убеждают тебя сжечь дом. Это ведь не они?