Роковой сон - [17]

— Гримбальд, милорд, и шестеро его подручных.

Уголки рта герцога искривились в порыве гнева.

— Грязный предатель! Клянусь Господом, настанет час расплаты.

Рауль невольно вздрогнул, ощутив, сколько холодной ярости было в этом возгласе. Герцог оценивающе поглядел на рыцаря:

— Прогулка будет нелегкой. Я должен быть в Фале к утру. Твой конь выдержит?

— Да, милорд, — твердо ответил юноша. — Он вынесет столько же, сколько и ваш, — оглянулся на пустошь, которая осталась позади, — я не слышу погони, милорд.

— Будь уверен, они будут гнаться за мной изо всех сил, — усмехнулся Вильгельм. — Мой милый кузен постарается на этот раз не дать мне выскользнуть из рук.

Рауль, изумленный, уставился на него:

— Милорд, и вы все это время знали?

— Знал, что мой бургундский кузен спит и видит себя на моем троне? Ты что, дураком меня считаешь?

— Ничего подобного, милорд! Но ведь вы и вида не подавали, что подозреваете, а я-то в своем невежестве думал, как вас предостеречь, мне казалось, вы беззаботны и ни о чем не беспокоитесь.

— А я и не беспокоился, — ответил Вильгельм. — Бог мой, не я ли уже одиннадцать лет герцог Нормандии, чтобы бояться какого-то мятежа? Слушай же, Рауль д'Аркур! Самое яркое воспоминание о детстве — это как мой дядя Вальтер, крадучись, уносит меня из дворца Водре в бедную лесную хижину, чтобы спрятать от врагов. И ему частенько приходилось так поступать, потому что с восьми лет против меня множество раз замышлялись заговоры. Враги убили моего опекуна Торкиля и зарезали графа Жильбера, которого подданные называли своим отцом. Ты видел сенешаля Осборна? Его отец, Осборн, сын Эрфаста, был убит у моих дверей, а я тогда еще не был даже подростком. Господи, сколько раз мне уже приходилось проходить через реки крови! И я научился никому сразу не доверять, потому что именно те, кто должен был меня защищать, жаждали моей смерти с самого моего младенчества. — Герцог горько рассмеялся. — А сейчас сладкоречивый Ги поднял свою голову, чтобы нанести удар бастарду Нормандии! Клянусь душой моего отца Роберта Великолепного, возмездие будет кровавым!

Герцог пустил коня в галоп, ночной ветер трепал его кудри и развевал мантию за плечами, которая была подобна летящей темной туче. Герцог повернулся, его зубы блеснули в звездном свете:

— Будь рядом со мной, Рауль Страж! И, клянусь Господом, ты еще увидишь покорившуюся мне Нормандию!

Два жеребца бок о бок мчались вдоль дороги.

— Мой господин! — вскричал Рауль. — Именно за этим я поступил к вам на службу и буду предан вам до самой смерти и даже после нее. Мои руки принадлежат вам, мой меч — к вашим услугам!

— Да будет так! — торжественно произнес Вильгельм и протянул юноше свою квадратную ладонь.

Кони сблизились, колено Рауля коснулось ноги герцога. Их руки соединились в крепком рукопожатии.

— Ваша светлость, сокрушите этого змея, возмущающего порядок, и пусть в Нормандии будет мир!

— Сначала будет война и только потом мир. Клянусь величием Господа, наступил тот час, когда мой не обагренный кровью меч должен испытать ее вкус. Внемли же, Рауль д'Аркур! Через день или неделю вся Нормандия поднимется против меня. — В голосе Вильгельма зазвенел металл, и Рауль скорее почувствовал, нежели увидел, что он нахмурился. — Сначала едем в Фале, а потом во Францию.

— Во Францию, милорд? — ужаснулся Рауль.

— Да, к моему сюзерену Генриху просить о помощи.

Мысль о прежних распрях промелькнула в голове юноши.

— Сир, а вы доверяете королю Франции?

— Он — мой сюзерен, — отрывисто бросил герцог, — и не осмелится отказать.

И они поскакали дальше, но медленнее, так как начался густой лес.

— Кто стоит за вас, милорд? — спросил Рауль.

— Скоро увижу, — мрачновато пошутил Вильгельм. — В западной Нормандии, наверное, никто. В Ко, Ромуа, Эвресане, Оже и во всех землях к востоку от реки Див — многие. — Конь споткнулся о корень, но его держала твердая рука. — У меня мало друзей. Абсолютно предан мой кузен Ю, говорят, он присягнул на верность, когда я еще лежал в колыбели. Можно быть уверенным в Роже де Бомоне, старом Хью де Гурне, де Монфоре — это из тех, кого ты знаешь. У меня два дяди, сводные братья отца, но можно ли им доверять? Наверное, да, но пока я за ними наблюдаю. В детстве моим другом был Эдвард Саксонский, нынешний король Англии, но помощи от него мало, он только и может, что молиться за меня. Конечно, Эдвард искренне любит меня, а таких людей, я думаю, мало. Вот брат Альфред был более силен в схватке, нежели в молитве, но сделал глупость, на поединке принял смерть от руки графа Годвина. Что до остальных, то легче назвать своих врагов. — Он поплотнее закутался в мантию. — Видел ты Ранульфа де Бриссара, виконта Брессена в Байе? Такой худой мрачный человек, всегда прячет от меня глаза. Так вот, он на стороне Ги. Еще лорд де Ториньи, его называют Зубастый, настоящая цепная собака: укусил бы меня, если бы мог. Все они сильны, но, думаю, за ними стоит кто-то познатнее и посильнее. — Он замолчал. — Если же этот человек останется в живых, он будет служить мне. Я говорю о Неле де Сен-Совере, виконте Котантен, который не приехал в Валонь, что должен был бы сделать, если бы считал себя моим вассалом. Мы с ним встретимся в бою. — Герцог взглянул на звезды. — Пришпорь-ка коня, надо успеть пересечь реку Вир до зари.