Роковой романтизм. Эпоха демонов - [21]

Состояние здоровья Адель Фуше ухудшилось, и она чувствовала, что умрет прежде, чем ее бодрый муж. Ей хотелось оставить его в надежных руках, чтобы рядом с ним находилась женщина, которая позаботится о Викторе и убережет его от алчных охотниц за деньгами. За теми деньгами, которые должны были составить наследство его детей!

Адель сама пришла к Жюльетте Друэ, чтобы попросить у нее прощения за свою ненависть. А затем пригласила любовницу мужа в свой дом. Сначала — как гостью. Потом предложила поселиться всем вместе. Жюльетта была тронута до глубины души. Ей отвели комнату в доме Гюго. Она стала полноправным членом семьи. В последние месяцы жизни Адель Фуше ослепла. Жюльетта Друэ читала ей вслух произведения ее мужа, те книги, которые законная супруга даже не читала, когда было возможно, и уж точно не могла понять. Грандиозная по своей сути сцена из какого-то ненаписанного романа Виктора Гюго. Обе женщины пытаются проникнуть во внутренний мир мужчины, с которым прожили бок о бок всю жизнь, причем одна из них абсолютно слепая. Так и предстает перед глазами эта грандиозная сцена. Вдохновенный голос любимой ведет по лабиринтам творческого сознания ту, которая так и не смогла полюбить большого художника. И не просто художника, а романтика, для которого Тьма и Дьявол были очень хорошо известны, впрочем, как Свет и Бог. Интересно, что услышала в этом проникновенном голосе Жюльетты умирающая Адель Фуше? Может, поразилась тому, как человек, с которым она прожила всю жизнь, оказывается, мог заглядывать и за пределы нашего земного существования и давать надежду даже на краю Небытия? И на этот голос любовницы мужа слепая Фуше брела теперь долиной Смерти?

В 1870 году, когда Наполеон III был изгнан, Гюго победителем вернулся в Париж. Теперь уже он был не просто любимым писателем: он был идолом, полубогом и наслаждался своим положением.

В него влюблялись совсем молоденькие женщины, среди них — актрисы Сара Бернар и Джейн Эйслер, знаменитая красавица Жюдитт Готье, дочь его друга писателя Теофиля Готье. Когда до Жюльетты дошли вести об очередном любовном увлечении Виктора, она не выдержала: написала ему отчаянное письмо и сбежала.

Гюго пустил по следам Жюльетты частных сыщиков. Наконец ее нашли в Брюсселе, и писатель поехал туда, чтобы упасть к ногам женщины, без которой он на самом деле уже не мог жить: «Мы вновь встретились. Счастье, равносильное отчаянию…»

Однако Виктор так и не научился удерживаться от соблазнов. Жюльетта ревновала, сердилась, пыталась взывать к разуму своего повелителя. Жюльетта знала, что умирает: врачи диагностировали запущенный рак кишечника. В присутствии Гюго она скрывала свои мучения. Писатель каждый день проводил несколько часов у ее постели. Пытался подбодрить, убеждал, что не так уж серьезно она больна, строил планы на будущее лето. Жюльетта слушала его с благоговением. Свое последнее письмо ему Жюльетта написала 1 января 1883 года. Жюльетта Друэ не дожила до лета, она умерла 11 мая 1883 года, когда ей было семьдесят семь лет.

Виктор Гюго пережил ее на два года. Любовницы у него не переводились до самого конца.

Байрон, Перси Шелли и Мэри Шелли. Франкенштейн и Вампир

Бедность, в которой родился Байрон и от которой его не избавил титул лорда, дала направление его будущей карьере. Когда он родился (на Холл-стрит в Лондоне, 22 января 1788 года), его отец уже потерял семейное состояние, а мать возвратилась из Европы с остатками состояния. Леди Байрон поселилась в Абердине, и ее «хромой мальчуган», как она называла сына, был отдан на год в частную школу, затем переведен в классическую гимназию. Байрон страдал из-за врожденной хромоты, которая нередко становилась предметом насмешек сверстников. Мальчик настолько переживал, что однажды всерьез попросил семейного доктора ампутировать больную конечность. Смеялись над будущим поэтом и из-за веса — известно, что к 17 годам Джордж весил 102 килограмма. При этом рост молодого человека был только 172 сантиметра. В дальнейшем он долго работал над своим обликом и добился того, что весь романтизм ассоциировался с его внешним видом, а слава хорошего пловца гремела повсюду: поэт смог переплыть пролив Дарданеллы. «Я был обязан говорить всякому свое имя, так как никто не мог узнать ни моего лица, ни моей фигуры», — хвалился похорошевший студент Кембриджа после непродолжительных каникул.

Байрону удалось создать образ-маску: юноши-поэта, поэта-аристократа. Образ конструировался с использованием новейших романтических мотивов: в восхищении семейным поместьем («Прощание с Ньюстедом» — «On Leaving Newstead Abbey») было что-то от вальтер-скоттовского Средневековья. В страсти к воспоминаниям — от присущей У. Вордсворту мечтательной самоуглубленности. В анакреонтических любовных стихах, героини которых скрывались под выдуманными именами Эммы, Каролины, угадывалось влияние Т. Мура. Своим творчеством поэт только укреплял в сознании читателей сложившееся о нем представление.

Однако до появления того Байрона, который станет кумиром молодежи начала позапрошлого века, было еще далеко. О детских выходках Байрона также рассказывают много историй. Сестры Грей, нянчившие маленького Байрона, находили, что лаской можно делать с ним что угодно, но его мать всегда выходила из себя от его непослушания и бросала в мальчика что попало. На вспышки матери он нередко отвечал насмешками, но однажды, как он сам рассказывает, у него отняли нож, которым он хотел заколоть себя. Подобные обстоятельства повлияли на характер юного Байрона, превратившегося в замкнутого и стеснительного подростка, который чувствовал себя в своей тарелке только в одиночестве, наедине с книгами и собственными мечтами. Это ощущение ненужности, непохожести на других даст знать о себе во всех произведениях поэта.