Роковой роман Достоевского - [48]
Ближе к полуночи Федор Михайлович спохватился:
– Вам же еще домой ехать! Совсем голову потерял. Простите великодушно, Анна Григорьевна.
– Ничего. – Она улыбнулась. Наконец-то Достоевский запомнил ее имя. – У меня здесь неподалеку родня живет, у родственников и заночую.
Федор Михайлович схватился за папиросу, но прикуривать не стал.
– Да, вы же дыма не любите-с… – Он завертел папиросу в пальцах. – А вот скажите, можно ли так сделать, чтобы вы пришли завтра уже с расшифрованными листами?
К своему собственному удивлению, Анна очень сильно обиделась. Конечно, расшифрует. Помогать так помогать. К тому же это такое наслаждение – еще раз прикоснуться к роману, поражаться, восхищаться им.
– Я принесу переписанный текст, – пообещала она.
А на языке вертелось почему-то совсем другое. Несмотря на усталость и ужасное опустошение, уходить от Достоевского очень не хотелось…
И так у них с первого же дня повелось, что если утром Достоевский и диктовал, то мало. И много рассказывал, про пережитое, про острог, про мучительницу свою Полину.
Слушать его всегда было неимоверно тяжело. Редкий писательский дар позволял ему настолько живо вести повествование, что Анна физически ощущала всю его боль и страдания.
Как-то сердце заныло так мучительно, что она не выдержала, спросила:
– Расскажите мне про ваше счастье. Вы ведь были счастливы, Федор Михайлович?
Он задумался, нервно затеребил бороду.
– А пожалуй, и не был я еще счастлив, Анюта, голубчик мой. Но все у меня такое чувство, что жизнь моя только начинается. А еще кажется, что если бы любил меня кто, то уж только за одно это и я бы на всю жизнь полюбил.
Взгляд Федора Михайловича задумчиво скользнул по ее лицу. И в этот миг Анна отчетливо поняла: он сделает ей предложение. А она его примет. Хотя любви в нем нет ни капли, есть только тоска неимоверная по женщине верной, кроткой, понимающей. Ну и что с того? Она все равно всегда будет рядом. Может, Федор Михайлович и полюбит ее потом. А коли не случится, то она все равно останется с ним. Потому что это такой человек, с таким талантом, что просто видеть его – великое счастье, и другой судьбы ей не нужно…
…«Положим, я бы ничего не сказала, если б действительно знала, что у него у самого нет, но когда я знаю, что мы нуждаемся, чтобы не нуждалась Эмилия Федоровна и прочая компания, когда мой салоп закладывается для того, чтобы выкупить салоп Эмилии Федоровны, то, как хотите, очень нехорошее чувство рождается во мне. И мне ужасно больно, что в таком человеке, которого я так высоко ставлю и люблю, и в таком-то человеке оказалась такая небрежность, такая непонятливость, такое невнимание».[45]
Анна отложила дневник. Потом допишет, после. Сейчас все равно слезы застилают глаза, растворяют четкие строчки.
Да, все переменилось, и оказалось намного сложнее. Когда Федор еще при первой встрече сказал, что содержит и пасынка, и семью брата, причем и долги все, числящиеся за журналом «Эпоха», на себя взял, Анна поразилась. Какое благородное сердце, какая бескорыстная преданность!
О Паше, бездельничающем, заботящемся только о развлечениях, представление у нее уже имелось. А перед свадьбой объявилась и жена покойного Михаила Михайловича, глупая толстая немка Эмилия Федоровна. Посмотрела так холодно, как будто бы невеста брата мужа – из падших. И вместо приветствия стала требовать, чтоб уж и после свадьбы Федор Михайлович был так добр, заботился, средства нужные предоставлял. Он и предоставлял – а на свадьбу денег не оставалось, пришлось выпрашивать аванс у Каткова. Когда обвенчались, Эмилия Федоровна и вовсе как умом тронулась, обосновалась в их доме, сказала, что помогать будет. От этой ее «помощи», то есть вечных громких криков, Федор сделался совсем больным. Надо было уезжать, однако куда и где денег взять? Но так хотелось избавиться ото всех, от родни, от кредиторов вечных, так хотелось, что и приданое заложить не жаль стало. Заложили, сбежали только вдвоем в Дрезден. Но и здесь Достоевский, как всегда, от себя последнюю копейку оторвет, а Эмилию Федоровну не забудет…
Почувствовав, как на глазах вновь закипают слезы, Анна решительно встала из-за стола. Нельзя думать об этом, ни к чему. Все решено, все свершилось. Жить с Федором непросто, но и без него невозможно.
Она отворила дверь – хозяйка, немка, постучавшись, принесла кофею. И комнатка, нанятая в пансионе чопорных обстоятельных супругов, наполненная горьковатым кофейным ароматом, опять показалась Анне чудо какой милой.
Выпив кофею, она принялась за починку своих платьев. И в душе вновь невольно всколыхнулось сильное раздражение. Столько всего купили недавно Федору Михайловичу, когда ходили по магазинам. И новую светлую шляпу, и плащ. Довольный, как ребенок, он все вертелся перед зеркалом и спрашивал:
– А что, Анька? Точно к лицу мне эта шляпа?
А для нее опять ничего не купили. Хотелось бы летних платьев, тем более что стоят они здесь копейки. Но Федор Михайлович не догадался предложить и для нее что-нибудь выбрать. А заговаривать об этом самой было стыдно.
Закончив штопку, Анна покосилась на дверь. А потом решительно направилась к столу, за которым работал муж. В последнее время он писал сам, не любил диктовать без особой нужды. И совершенно не выносил, когда читают черновой текст. А любопытство-то покоя не дает!
Крест Евфросинии Полоцкой поражает воображение. Крупный, чуть розоватый жемчуг, как роса, окаймляет золотую пластину. Зеленее травы изумруды, краснее крови рубины, синее неба сапфиры. Но всякого, кто прикоснется к кресту с недобрыми намерениями, постигнет судьба Иуды. Этого проклятия испугался даже Иван Грозный. Однако московские ребята-студенты, жаждущие славы Дэна Брауна, решили разыскать исчезнувшую святыню. И заплатили за это своей жизнью. Писательнице Лике Вронской и ее приятелю, следователю Владимиру Седову, нелегко вычислить убийцу.
Белый ангел – любовь. Синий – грусть, розовый – нежность. Зеленый – цвет зависти и ненависти. Художник Марк Шагал подарил нам свой мир со светлыми ангелами и влюбленными, парящими над землей. Но спустя десятилетия из-за одной его неизвестной работы стали совершаться преступления. Расследуя убийство московского антиквара Ивана Корендо, следователь Владимир Седов понимает: эта смерть – лишь одно из звеньев кровавой цепи. Ради картины Шагала преступник готов на все. Писательница Лика Вронская начинает догадываться, кто идет к своей цели по трупам, но уже слишком поздно изменить ситуацию.
Фуэте Матильды Кшесинской кружило головы лучшим мужчинам Российской империи. Однажды оно вдохновило ювелира Карла Фаберже на создание уникального пасхального яйца. Через ледяной горный хрусталь видна театральная сцена. Когда раздвигается бордовый занавес, в сверкающем алмазном платье появляется танцующая балерина. Прошло время. И вот утраченное в годы революционной лихорадки хрустальное яйцо выставлено на московском аукционе анонимным продавцом. Олигарх Андрей Захаров хочет приобрести ювелирный шедевр и передать его в музей.
Перстень Венеры много веков назад озарил своим блеском роковую любовь гетеры и раба-гладиатора. Сегодня артефакт страсти, найденный одним из туристов в пещерных развалах, снова манит в золотую паутину своей красоты, толкает на безумства и преступления… Судмедэксперт Наталия Писаренко, проводившая отпуск в Кушадасах, с изумлением понимает: никому из гостей отеля берег турецкий и даром не нужен. События, происходящие здесь, исключают любые мысли об отдыхе. Когда Наталия вместо романтического свидания со своим немецким другом находит его остывающее тело, становится окончательно понятно: убийца пойдет ради перстня Венеры на все…
Этим копьем убили Иисуса Христа. Оно помогло Наполеону и Адольфу Гитлеру достичь вершин невиданной власти. Но за все приходится платить. И вот – роковое стечение обстоятельств, через много лет после окончания Великой Отечественной войны артефакт оказывается в Москве… Следователь Владимир Седов не сомневается – смерть бывшего преподавателя истории Юрия Костенко не связана с криминалом. Однако журналистка Лика Вронская выясняет, что Костенко интересовался тем самым копьем. Слишком много людей знали об этом: лидер неонацистской группировки, председатель политической партии, сын покойного, нуждающийся в деньгах.
Доди аль-Файед и Диана вышли из отеля через служебный вход. Но эта хитрость ни к чему не привела. Журналисты нагнали «Мерседес» египтянина на Елисейских Полях и снова защелкали камерами. Вспышки раздражали. Диане хотелось подремать, и она положила голову на плечо Доди. Предчувствие любви согревало душу. Все будет хорошо!.. Страшный удар и глухая темнота обрушились одновременно. А кольцо – сверкающий бриллиантами подарок аль-Файеда – сорвалось с пальца и покатилось к ногам репортера – следующего владельца в списке обреченных…
Будущее Джимми Кьюсака, талантливого молодого финансиста и основателя преуспевающего хедж-фонда «Кьюсак Кэпитал», рисовалось безоблачным. Однако грянул финансовый кризис 2008 года, и его дело потерпело крах. Дошло до того, что Джимми нечем стало выплачивать ипотеку за свою нью-йоркскую квартиру. Чтобы вылезти из долговой ямы и обеспечить более-менее приличную жизнь своей семье, Кьюсак пошел на работу в хедж-фонд «ЛиУэлл Кэпитал». Поговаривали, что благодаря финансовому гению его управляющего клиенты фонда «никогда не теряют свои деньги».
Очнувшись на полу в луже крови, Роузи Руссо из Бронкса никак не могла вспомнить — как она оказалась на полу номера мотеля в Нью-Джерси в обнимку с мертвецом?
Действие романа происходит в нулевых или конце девяностых годов. В книге рассказывается о расследовании убийства известного московского ювелира и его жены. В связи с вступлением наследника в права наследства активизируются люди, считающие себя обделенными. Совершено еще два убийства. В центре всех событий каким-то образом оказывается соседка покойных – молодой врач Наталья Голицына. Расследование всех убийств – дело чести майора Пронина, который считает Наталью не причастной к преступлению. Параллельно в романе прослеживается несколько линий – быт отделения реанимации, ювелирное дело, воспоминания о прошедших годах и, конечно, любовь.
Егор Кремнев — специальный агент российской разведки. Во время секретного боевого задания в Аргентине, которое обещало быть простым и безопасным, он потерял всех своих товарищей.Но в его руках оказался секретарь беглого олигарха Соркина — Михаил Шеринг. У Шеринга есть секретные бумаги, за которыми охотится не только российская разведка, но и могущественный преступный синдикат Запада. Теперь Кремневу предстоит сложная задача — доставить Шеринга в Россию. Он намерен сделать это в одиночку, не прибегая к помощи коллег.
Опорск вырос на берегу полноводной реки, по синему руслу которой во время оно ходили купеческие ладьи с восточным товаром к западным и северным торжищам и возвращались опять на Восток. Историки утверждали, что название городу дала древняя порубежная застава, небольшая крепость, именованная Опорой. В злую годину она первой встречала вражьи рати со стороны степи. Во дни же затишья принимала застава за дубовые стены торговых гостей с их товарами, дабы могли спокойно передохнуть они на своих долгих и опасных путях.
Из экспозиции крымского художественного музея выкрадены шесть полотен немецкого художника Кингсховера-Гютлайна. Но самый продвинутый сыщик не догадается, кто заказчик и с какой целью совершено похищение. Грабители прошли мимо золотого фонда музея — бесценной иконы «Рождество Христово» работы учеников Рублёва и других, не менее ценных картин и взяли полотна малоизвестного автора, попавшие в музей после войны. Читателя ждёт захватывающий сюжет с тщательно выписанными нюансами людских отношений и судеб героев трёх поколений.
Духи «Красная Москва» и сегодня покоряют многих женщин своим роскошным ярким ароматом. Этот аромат сыновья парфюмера Генриха Брокара подарили императрице Александре Федоровне. В наши дни за старинным флаконом «Красной Москвы» идет настоящая охота. Он нужен убийце, который платит за аромат чужими жизнями… Писательница Лика Вронская получила на день рождения подарок — сертификат на посещение парфюмерной мастерской Станислава Орехова. Она отправилась к парфюмеру, чтобы он составил ей личные духи — и наткнулась на труп лаборанта.
Любовь Пабло Пикассо не грела, а обжигала и испепеляла. Познав такую страсть, художница Долорес Гонсалес покончила с собой, а альбом, где гениальный Пикассо рисовал свою любовницу, бесследно исчез. Время все перепутало: страны, судьбы, чувства, преступления… Писательница и журналистка Лика Вронская собиралась отметить с друзьями переезд в загородный дом. А оказалась в самом эпицентре странных криминальных событий. Похоже, в Москве находится альбом графики Пикассо, за ним идет настоящая охота. Преступник готов на все, он хитер, изворотлив, мастерски подставляет ни в чем не повинных людей.
Все, кто владел этим драгоценным сокровищем, погибал трагической, иногда – поистине ужасной смертью. Но он так прекрасен, этот золотой венец, которым, согласно преданию, некогда обладала сама царица Карфагена Дидона, получившая его из рук могучего троянца Энея. Венец вызывает у всех страстное желание заполучить его в свои руки. Любой ценой! Даже если это цена человеческой жизни!.. Писательница Лика Вронская, автор детективных романов, приехавшая на отдых в Тунис, неожиданно сталкивается не только с новым владельцем кровавого венца, но и с очередной криминальной загадкой.