Роковой опал - [30]

— Ты стала невозможной, Джессика, — заявила она. — Все в доме пошло прахом. Никто не воспринимает свои обязанности всерьез. Смешно, когда старые девы стремятся выйти замуж лишь бы за кого, прежде чем это будет поздно.

Мириам, конечно, оскорбляли язвительные уколы, но она уже чувствовала себя будущей женой Эрнста, а не просто дочерью, и постоянно ссылалась на него. Меня это радовало. Мы много разговаривали и стали по-настоящему дружны. Я объясняла Мириам, что ей давно пора бежать от тирании бабушки и нельзя упускать счастье.

— Интересно, что будет, когда я уйду отсюда? Джессика, что ты собираешься делать?

— Что ты имеешь в виду?

— Ты часто бываешь в Оуклэнд Холле. Иногда это пугает меня. Ты идешь по стопам матери.

— Мне нравится там. В Дауэре совсем невесело.

— Все беды твоей матери начались там.

— Со мной будет по-другому. Перестань беспокоиться, Мириам. Думай о будущем. Радуйся своему счастью.

— Я это и делаю.

Мириам вышла замуж в конце августа, как и планировалось. Бабушка явилась на свадьбу только для того, чтобы не нарушить традиции. Дедушка вел невесту к алтарю, а я была подружкой. Церемония прошла скромно, ибо бабушка много раз повторяла, что мы находимся в стесненных обстоятельствах.

Не было даже свадебного обеда.

— Что нам праздновать? — не унималась она. — Глупые капризы старой девы.

Но жестокость бабушки уже не трогала Мириам. Она наконец-то вышла замуж и приняла решение, к которому шла многие годы. Бабушка, упоминая об этой супружеской паре, противно кривилась и прозвала их церковными крысами, предрекая новобрачным нищету и скучные будни.

Молодые даже не поехали в свадебное путешествие.

— Медовый месяц, — издевалась старуха. — Бутерброд с сыром на деревянном столе, который моя доченька выскребает ножом. Она еще поймет свою ошибку. Они живут в нищей лачуге! Пусть радуются этому.

Тогда заговорил отец:

— Иногда в подобной лачуге человек испытывает больше счастья, нежели в роскошном замке. По-моему, это сказано в Библии. Я рад, что Мириам все же сбежала из нашего дома.

Бабушка уничижающе посмотрела на мужа, но тот взял газету и вышел из комнаты.

Так он впервые оказал сопротивление жене.

Несчастье произошло через неделю после свадьбы Мириам. Прогуливаясь утром по парку, Бен упал, потому что подвернулся костыль. Хенникера обнаружили только через час. Бэнкер и Уилмот отнесли его домой и вызвали врача. Оказалось, что повреждения очень серьезны. Открылась старая рана на ноге, и приходилось лежать в постели, пока она не заживет.

Когда я явилась в Оуклэнд, Бен выглядел не только недовольным, но и очень больным.

— Посмотрите, что сделал старый дурак, Джесси, — ворчал он. — Костыль вылетел из рук, я покатился по траве. Почему вы не спасли меня в этот раз?

— Как жаль!

— Придется теперь навещать меня.

— Я буду приходить часто, Бен.

— Больной старик вам быстро надоест. Но я скоро встану.

— Конечно.

— Придется отложить отъезд в Австралию, но это, по-моему, вас не расстраивает.

— Я бы не вынесла вашего отъезда.

— Вы бы поехали со мной.

— Я никогда не верила, что попаду в Австралию

— Это на вас не похоже, Джесс. Вам ведь хочется туда? Я не оставил бы вас в Дауэре. Вы там задохнетесь. С вашим характером там не выжить. Вы хотите жить, мечтаете расправить крылья, у вас авантюрная душа, Джесси. Мы похожи. То, что случилось со мной, — только отсрочка. Обещаю, что когда-нибудь вы уедете в Австралию.

— Неужели вы и на этот раз сядете за карточный стол и выиграете меня? — рассмеялась я.

— Неплохая идея. С вашим дедушкой это нетрудно… А что, если я проиграл бы, Джесси?

— Вы картежник и всегда рискуете.

— Есть вещи, в которых неоправданный риск недопустим, — он крепко сжал мою руку. — Я решил, и вы поедете в Австралию.

— Значит, Бен, вы должны поправиться.

— Положитесь на меня. На следующей неделе я встану.

Но этого не произошло.

Прошли сентябрь и октябрь, а рана не заживала. Доктор настаивал, чтобы мистер Хенникер оставался в постели.

Он злился, ругал врачей, заявляя, что они ничего не знают, и не находил себе места. Почему проклятая рана не заживает? Бен не хотел лежать в постели. Это нарушало его планы. Он пытался встать, но безуспешно, и с неохотой признал свое поражение.

Я приходила каждый день в половине второго и, зная, что друг ждет, никогда не опаздывала.

В конце октября состоялся консилиум, и все в Оуклэнд Холле помрачнели. Кроме незаживающей раны, появились и другие плохие симптомы.

Бен поначалу настаивал, что все это ерунда, и опять встал с постели. Но неудачно. Похоже, доктора оказались правы.

Он настоял на том, чтобы ему сказали правду, и выложил мне заключение врачей.

— Нам нужно серьезно поговорить, Джесси. Несмотря на все отговорки, я заставил их относиться к себе, как к мужчине. Если Бена Хенникера ожидает конец, то это касается только его. Я хочу оставить свои дела в порядке. Врачи сказали, что у меня нелады с кровью, поэтому и нога не заживает. Не упади я — и эта болезнь все равно проявилась бы рано или поздно. Они считают, что мне осталось не больше года и что я никогда не встану с кровати. Все прекрасные планы полетели к чертям… Но они не знают Бена Хенникера. Я внесу изменения, а на это нужно время. Вы понимаете, меня, Джесси?