Роковое сходство - [133]

– Не могу заставить себя поверить, что он убил Николаса, – призналась Анна, положив голову на плечо Броуди. – Ведь они были друзьями! Возможно, каждый в критическую минуту способен на насилие, но Николас был убит не в драке. Тем человеком в маске двигал не страх и не гнев, он не пытался спасти себя, как в случае с Мартином Доуэрти. Это было убийство, Джон, хладнокровное и расчетливое. – Она заглянула в его лицо, погруженное в тень. – Ты знаешь, что это произошло прямо у меня на глазах?

Броуди кивнул и крепче притянул ее к себе, стараясь прогнать страшное воспоминание.

– Я тоже не нахожу в себе сил его ненавидеть, – признался он. – Как странно… Я знал, что они используют меня как наживку, чтобы выманить из норы убийцу Ника, но мне было все равно. Мне самому хотелось знать, кто это сделал. Я хотел увидеть, как его накажут, я… сам готов был его убить. Но Эйдин… – Броуди смотрел, не отрываясь, на длинный локон золотистых волос, лежавший у него на ладони. – Нет, я не желал ему смерти. Я даже не хотел, чтобы он страдал. По правде говоря, я ничего не понимаю.

Надеясь найти ответ, он заглянул в ее серьезные золотисто-карие глаза – в эти волшебные глаза, напоминавшие одновременно и бархат, и парчу. Но она ничем не могла ему помочь.

– Мне будет его не хватать, – призналась Анна, удивленная не меньше, чем он сам.

Ветер свистел в ветвях раскидистой старой липы за открытым окном, шурша сухой листвой. Анна содрогнулась. Броуди накрыл ладонью ее руку и погладил прохладную гладкую кожу, стараясь ее согреть. Лето было на исходе. Анна подумала о долгих осенних вечерах, когда начнет рано темнеть, о серой холодной зиме, о свинцовых водах Мерси, раздраженно шлепающих о настил доков.

– Куда ты отправишься? – спросила она, зябко ежась и теснее прижимаясь к нему.

– Куда-нибудь, где тепло, – сказал он, зарывшись носом ей в волосы и пытаясь улыбнуться. – Возможно, в тропики. Буду сидеть под баньяновым деревом, питаться финиками, кокосами и инжиром. Мне будут прислуживать красивые женщины, почти обнаженные. Никаких забот, ничего, кроме… О, милая, я же шучу! – ласково усмехнулся он, увидев выражение ее лица.

– Я знаю. Дело не в этом, – она тоже попыталась улыбнуться.

– А в чем?

Анна пожала плечами:

– У нас совсем не осталось времени, а я так много должна тебе сказать… Я ничего не успею. Скажу только одно: я люблю тебя.

Какое-то время они молчали, прислушиваясь к только что прозвучавшему признанию, как будто повисшему в воздухе.

– Я люблю тебя, – эхом отозвался Броуди.

Они поцеловались. Так легко было поддаться грусти…

– Чего тебе больше всего будет не хватать? – спросила она и, увидев его недоверчиво вытянувшееся лицо, с улыбкой пояснила: – Если не считать меня.

Его ответная улыбка медленно растаяла.

– Я был счастлив здесь. Мне нравилась эта жизнь, хотя я понимал, что она одолжена мне на время. Мне жаль, что, когда я исчезну, в скором времени никто меня не вспомнит.

– Это неправда…

– Вспоминать будут Ника. Всем будет казаться, что они знали его таким. Никто не вспомнит Джона Броуди.

У нее болезненно сжалось горло, ей пришлось проглотить ком, чтобы заговорить.

– Я буду помнить Джона Броуди. Я его никогда не забуду.

– Нет, я не хочу, чтобы ты вспоминала обо мне, – прошептал он, не раскрывая крепко зажмуренных глаз. – Забудь меня поскорее, Энни. Забудь обо всем, что с нами было. Считай, что это сон.

– О нет…

– Послушай меня. Я хочу, чтобы ты снова вышла замуж. Нет, не спорь. Хочу, чтобы у тебя были дети, много детей. Я хочу этого ради тебя, любовь моя. Представляешь, как это будет чудесно: детишки бегают по верфи и путаются под ногами, пока ты пытаешься объяснить клепальщикам, где проходят швы по обшивке. Я хочу, чтобы у тебя было все самое лучшее. Не плачь. Ну, пожалуйста, постарайся не плакать.

Но Анна не могла совладать со слезами.

– Возьми меня с собой, – безнадежно умоляла она, прижимаясь к нему.

Она почувствовала, как он качает головой, и пришла в отчаяние.

– Тогда люби меня прямо сейчас, – прошептала Анна, поднося его руку к губам. – Подари мне своего ребенка.

Потрясенный Броуди отодвинулся от нее.

– О господи, Энни, ты соображаешь, что говоришь?

– А ты думаешь, что это невозможно? – спросила Анна, тихо улыбаясь сквозь слезы.

Он вообще об этом не думал. Откинувшись на подушку и уставившись в темный потолок, Броуди ошеломленно потер себе лоб.

– Это… мы не можем… – В голове у него царил кавардак. – Я не хочу… Если ты…

Он умолк и попытался собрать разбредающиеся мысли воедино.

Анна склонилась над ним, снова взяла за руку, поцеловала костяшки пальцев, потом прижала его ладонь к своей груди.

– Люби меня, – повторила она страстно. – Позволь мне любить тебя.

– Нет, погоди… – Броуди попытался, хотя и не слишком энергично, отнять у нее руку, но Анна ее удержала. – Погоди, Энни. Мы не можем… гм… нам бы надо было…

Ее свободная рука сползла вниз по его груди и животу. Нежная кожа на внутренней стороне запястья потерлась о жесткие завитки волос у него на бедре.

– А как поживает Лорд Высокий Канцлер? <Звание спикера палаты лордов в английском парламенте.> – осведомилась она вежливым шепотом. – Он сегодня на высоте?