Роковая женщина - [2]

— Только представь, дорогуша, ночь на палубе, залитой луной… Если бы ты знала, как романтично! Черное небо над головой и звезды словно алмазы… музыка, танцы… Чужие порты, фантастические базары. Тот чудный браслет… он купил его в день, когда…

Приходилось возвращать ее в колею. Итак, она танцевала со старшим помощником, когда заметила высокого военного, державшегося с таким демонстративным отчуждением, что она побилась об заклад: добьется, чтобы он пригласил ее на танец. И разумеется, добилась, а спустя два месяца, уже в Англии, они поженились.

— Твоя тетя Шарлотта рвала и метала. Неужто принимала бедолагу за евнуха?

Своей легкой, скользящей манерой говорить — даже летучей — она завораживала меня, как в свое время отца. Увы, сама я больше походила на него, чем на нее.

В раннем детстве я жила вместе с ними, хотя и проводила больше времени в обществе туземки-няньки. У меня сохранились смутные воспоминания о жаре и ярких цветах, о смуглолицых людях, стиравших в реке белье. Помню, как ехала с нянькой в открытой коляске мимо кладбища на холме, где, как говорили, оставляли незахороненными тела умерших, чтобы они снова могли стать частью земли и воздуха. Помню страшных стервятников в верхушках деревьев. Один их вид приводил меня в ужас.

Пришла пора мне вернуться в Англию. Я отправилась туда с родителями и увидела воочию роскошные тропические ночи на море, когда звезды кажутся бриллиантами, подвешенными на темно-синем бархате, словно подчеркивающем их яркость. Я слушала музыку, наблюдала танцы. Все мое внимание было поглощено матерью, прекраснейшим существом на свете, наряженным в длинное платье, с пышной копной темных волос и нескончаемой сбивчивой болтовней.

— Дорогуша, это совсем ненадолго. Тебе надо получить образование, а мы должны вернуться в Индию. Но ты будешь жить у тетушки Шарлотты. — Она почему-то всегда звала ее тетушкой. Для меня тетя Шарлотта всегда была тетей. — Она тебя полюбит, дорогуша, не зря же тебя назвали в ее честь — правда, только наполовину. Они рассчитывали, что ты будешь Шарлоттой, но я не захотела так называть свою дорогую дочь. Это бы напоминало мне о ней… — Она осеклась, вспомнив, что собиралась представить тетю Шарлотту в благоприятном свете. — Люди всегда питают слабость к тем, кто назван в их честь. «Только не Шарлотта, — сказала я. — Это, пожалуй, чересчур… строго». Так ты стала Анной Шарлоттой, а для простоты Анной, чтобы избежать путаницы с двумя Шарлоттами в одной семье. Так о чем это я?.. Ах, да, о тетушке Шарлотте… Да, дорогуша, ты будешь ходить в школу, моя бесценная, но есть и каникулы. Ведь не сможешь же ты каждый раз отправляться в Индию, правда? Поэтому тетушка Шарлотта примет тебя в Доме Королевы. Только вслушайся, как шикарно звучит. Кажется, когда-то там ночевала королева Елизавета. Оттого и название. А потом, сама не заметишь… Бог мой, как быстро летит время… ты окончишь школу и вернешься к нам. Как я жду этого дня, дорогая! То-то будет мне радости выводить в свет мою дочь. — Опять на лице мелькнула милая гримаска. — Это будет мне вознаграждением за то, что постарею.

Она умела находить привлекательную сторону во всем, о чем заговаривала. Легким движением руки способна была отмахнуться от годов. Она заставила меня отвлечься от мыслей о школе и тете Шарлотте и представить отдаленное будущее, когда гадкий утенок, каким я была, должен был превратиться в лебедя, в точности повторившего свою мать.

Мне было восемь лет, когда я впервые увидела Дом Королевы. Кэб, который вез нас от вокзала, ехал улицами, разительно отличавшимися от бомбейских. Люди казались неторопливыми, дома величественными. Там и сям в садах проглядывала зелень, какой я не видела в Индии: густая и свежая. В воздухе висела легкая морось. Мы увидели реку. Город Лэнгмут располагался в устье Лэнга, которому был обязан своей ролью оживленного порта. Обрывки материнских разговоров надолго запечатлелись в моей памяти.

— Какой огромный корабль! Глянь-ка, дорогуша. Кажется, он принадлежит этим людям… Как их фамилия? Ну, богатому и влиятельному семейству, которое владеет половиной Лэнгмута, если не половиной всей Англии.

Тут включился в разговор отец:

— Ты о Кредитонах, дорогая? Они действительно хозяева процветающей пароходной компании, только ты преувеличиваешь, когда говоришь, что им принадлежит половина Лэнгмута, хоть он и в самом деле обязан им частью своего богатства.

Кредитоны! Это имя сразу врезалось мне в память.

— Как нельзя им подходит, — сказала мама. — Кредиторы Кредитоны.

Губы отца дернулись, отдавая должное шутке. Он бы засмеялся, если бы счел это подобающим майорскому достоинству. Со времени моего рождения он получил чин майора, а с ним и дополнительную важность. Стал строг, горделив и неприступен. Я гордилась им так же, как и матерью.

Так мы подъехали к Дому Королевы. Кэб подвез нас к высокой краснокирпичной стене с чугунными воротами. Момент был в самом деле волнующим: могла ли я представить, стоя перед воротами и задирая голову на старинную стену, что ждало меня по другую ее сторону? Когда ворота открылись и мы вошли внутрь, мной овладело чувство, будто я попала в другую эпоху. Отгородившись от викторианского Лэнгмута, добившегося процветания усердиями трудолюбивых Кредитонов, я шагнула на триста лет назад.