Роковая Вязьма - [8]
Именно в эти тяжелые дни героически погибла в окружении батарея «катюш» капитана И. А. Флерова, первое подразделение реактивной артиллерии в Красной армии в годы Великой Отечественной войны.
К началу октября батарея И. А. Флерова организационно входила в 42-й дивизион РС трехбатарейного состава, но батареи действовали на различных участках фронтов. В ночь на 2 октября капитан И. А. Флеров получил приказ командира дивизиона срочно передислоцировать подразделение из-под Ельни к Рославлю в полосу действий 43-й армии. Надо было совместно с арьергардными стрелковыми и танковыми частями прикрыть ее (43А) отход на рубеж рек Шунца, Снопать, Десенка, дугой пересекавшей шоссе на Спас-Деменск и Юхнов. Установки сразу же тронулись в путь, с трудом продвигаясь во встречном потоке отступающих войск. На рассвете флеровцы встретились с батареей старшего лейтенанта Е. Г. Черкасова, также из 42-го дивизиона. Оказалось, что и она получила приказ следовать под Рославль.
Обстановка оказалась неясной. Вскоре вернувшийся из разведки лейтенант М. Н. Науменко доложил, что германские войска просочились восточнее Рославля и на протекавшей неподалеку речке Снопать навели переправу и что впереди наших войск уже нет.
Чтобы задержать противника, оба командира решили дать по переправе совместный залп и сразу после этого уйти в лес. Развернули батареи, выбрали место для наблюдательного пункта и стали ждать. Вскоре к переправе стали подходить танки и автомашины противника. Прогрохотал залп, и переправы как не бывало. Танки и автомашины загорелись, а уцелевшие немцы принялись бежать.
Батареи Флерова и Черкасова произвели еще один совместный залп спустя сутки, когда они оказались в полосе действий 53-й стрелковой дивизии, сдерживающей натиск противника западнее речки Снопать. И снова к ней подходили германские танки и автомашины. И результат залпа был таким же: переправа взлетела на воздух, немцы отхлынули.
В ночь на 7 октября 1941 года у деревни Богатырь Знаменского района (бывшего Вяземского) Смоленской области батарея И. А. Флерова попала в засаду. На подходе к населенному пункту в машины буквально полыхнул поток ружейно-пулеметного огня. Но пусковые установки не позволяли обеспечить угол стрельбы менее 14°. Батарея не могла не только уничтожить, но даже обстрелять врага. Танки и пехота противника оказались в мертвой зоне стрельбы, и выпущенные с установки реактивные снаряды все равно пролетели бы над головами нацистов, не причинив никакого вреда.
Тем не менее тяжело раненный, теряющий сознание капитан Флеров, собрав всю свою волю, влез в кабину первой боевой машины, сам произвел пуск реактивных снарядов, а затем взорвал установку вместе с собой (каждая боевая установка в то время снабжалась для самоуничтожения зарядом взрывчатого вещества. — Примеч. авт.). Успели произвести залпы вторая, третья и четвертая боевые машины. После этого они также были взорваны.
После подрыва пусковых установок остались многочисленные осколки, которые еще долго находили на поле боя жители близлежащих сел. Искореженные направляющие батареи Флерова хранятся ныне в Смоленском музее Великой Отечественной войны. Рама автомобиля вонзилась в ствол дерева, и оно росло вместе с ней многие годы… На месте подвига и в Орше ныне установлены памятники бойцам и командирам первой экспериментальной ракетной батареи. Подвиг капитана И. А. Флерова не был забыт. Он посмертно награжден орденом Отечественной войны 1-й степени, который передан на вечное хранение в Центральный музей Вооруженных Сил в Москве.
5 октября войска 19-й и 20-й армий, возглавляемые генералами М. Ф. Лукиным и Ф. А. Ершаковым, а также 24-й армии генерала К. И. Ракутина, начали отходить, прикрываясь арьергардами. Часть войск занимала новый рубеж, остальные проходили его, оставляя первых в арьергарде. 16 дивизий противника перешли к их преследованию. Однако 7 октября противник замкнул кольцо вокруг советских войск западнее Вязьмы[23], а через два дня — и в районе Брянска. Успех под Вязьмой и Брянском вызвал взрыв ликования в Третьем рейхе. Впервые после начала «восточного похода» публично выступил Гитлер. Восторженно встретила нацистская и военная элита Германии его слова о том, что «противник разгромлен и больше никогда не поднимется!» Упивалась победой и немецкая пропаганда. Гигантские заголовки на первых страницах газет кричали: «Прорыв центра восточного фронта!», «Исход похода на восток решен!», «Последние боеспособные дивизии Советов принесены в жертву»[24]. Все было направлено на то, чтобы не только в самом рейхе, но и за его пределами создать впечатление полного и окончательного триумфа Германии и поражения Советского Союза.
Действительно, ситуация под Москвой была драматической. Враг создал 500-км брешь в обороне, а стратегических резервов в районе столицы не оказалось, так как все они были задействованы для восстановления обороны на юго-западном направлении. 8 октября в 2.30 Жуков докладывал Сталину: «Главная опасность заключается в том, что почти все пути на Москву открыты, слабое прикрытие на Можайской линии не может гарантировать от внезапного появления перед Москвой бронетанковых войск противника. Надо быстро стягивать войска, откуда только можно, на Можайскую линию обороны»
