Роковая восьмерка - [2]

Мои родители живут в небольшом дуплексе в части Трентона под названием Бург. Если бы Бург был блюдом, то это было бы паста: пенне ригате, дзити, феттуччине, спагетти и елбоу маккарони, плавающие в соусе маринара, сырном соусе или майонезе. Добротная, надежная еда на все случаи жизни, которая вызывает блаженную улыбку на ваших лицах и откладывает жир на вашей заднице. Бург — добропорядочный район, где люди покупают дома и живут в них, пока смерть не выкинет их оттуда. Задние дворы обычно пересекают веревки для сушки белья, там стоят мусорные баки, и делают свои дела собачки. Никаких деревянных настилов или беседок с цветами не числится в привычках бургерцев. Бургерцы сидят на передних крылечках и цементных верандах. Так лучше видно, как проходит мимо жизнь.

Я подъехала как раз к тому моменту, когда матушка вытаскивала из духовки жареного цыпленка. Папаша уже восседал во главе стола. Он смотрел прямо перед собой остекленевшим взглядом в состоянии ожидания, зажав в руках нож и вилку. Моя сестра Валери, вернувшаяся домой после того, как оставила мужа, взбивала в кухне картофельное пюре. В детстве Валери была идеальной дочерью. Я же была той дочерью, что вечно наступала в собачьи какашки, садилась на жевательную резинку и постоянно падала с крыши гаража, желая научиться летать. В последней провальной попытке сохранить свой брак Валери изменила своим итальянско-венгерским генам и превратила себя в подобие Мег Райан. Брак провалился, но блондинистая Мег-образная шевелюра сохранилась.

Детишки Валери сидели за столом с моим папочкой. Девятилетняя Энджи сидела чинно, сложив перед собой ручки, послушно ожидая свою порцию: почти совершенный клон Валери в этом возрасте. А семилетний адский чертенок Мэри Элис воткнула две веточки в каштановые волосы.

— Что за веточки? — спросила я.

— Это не веточки. Это рога. Я северный олень.

Какой сюрприз. Обычно она у нас лошадка.

— Как прошел день? — спросила Бабуля, ставя миску зеленого горошка на стол. — Кого-нибудь застрелила? Поймала каких-нибудь гадких парней?

Бабуля Мазур переехала к родителям почти сразу же, как дедуля Мазур уволок свои забитые жиром артерии в небесный буфет «жрите-все-что-хотите». Бабуле около семидесяти пяти, и выглядит она ни на день больше девяноста. Тело ее соответствует возрасту, а разум, кажется, двигается в противоположном направлении. Она носит белые теннисные туфли и сиреневый утепленный спортивный костюм. Ее волосы цвета серой стали коротко острижены и до смерти наперманентены. На ногтях сиреневый лак в тон костюму.

— Я же не каждый день стреляю, — оправдывалась я, — но я привела парня, разыскиваемого за подделку кредиток.

Раздался стук, и в дверь просунула голову Мейбл Марковиц со словами:

— Йо-хо.

Родители живут в дуплексе на две семьи. У них южная часть дома, а у Мейбл Марковиц северная половина. Дом разделен стеной, и долгие годы между соседями существует разногласие, как красить дом. В силу обстоятельств Мейбл возвела экономию в ранг религии, замешанной на социальном страховании и государственных излишках арахисового масла. Ее муж Иззи был неплохим человеком, но пьянство рано свело его в могилу. Единственная дочь Мейбл умерла от рака год спустя. А зять месяцем позже погиб в автокатастрофе.

Приготовления к обеду застопорились, и все обратили взоры к двери, потому что хоть Мейбл все годы и жила рядом, но ни разу не говорила «йо-хо», когда мы садились есть.

— Терпеть не могу прерывать ваш обед, — сказала Мейбл. — Я просто хотела попросить Стефани, если у нее найдется минутка, задержаться после. У меня есть вопрос по залоговым делам. По поводу одной подруги.

— Конечно, — пообещала я. — После обеда зайду.

Я представляла себе, что это будет короткий разговор, поскольку все, что я знала о залогах, умещалось в пару предложений.

Мейбл ушла, а Бабуля подалась вперед, положив локти на стол.

— Спорим, она нам лапшу вешает насчет совета подруге. Бьюсь об заклад, это Мейбл арестовали.

От слов Бабули все разом закатили глаза.

— Ладно, тогда не так, — поправилась она. — Может, она ищет работу. Может, хочет стать охотником за головами. Вы же знаете, что она всегда еле-еле сводила концы с концами.

Папаша поглощал пищу, опустив голову. Он потянулся за картофелем и положил ложкой добавку на свою тарелку.

— Боже, — пробубнил он.

— Если кому-то в той семье и понадобился залог, то скорей всего бывшему мужу внучки Мейбл, — предположила матушка. — Недавно он связался с плохой компанией. Эвелин молодец, что развелась с ним.

— Ага, этот развод был еще та мерзость, — сказала мне Бабуля. — Почти такой же, как твой.

— Я установила высокую планку.

— Ты круче всех, — подтвердила Бабуля.

атушка снова закатила глаза:

— Твой развод просто позор.

Мейбл Марковиц живет в музее. Она вышла замуж в 1943 году, и у нее все еще имелись первая настольная лампа, ее первая кастрюля, первый стол из пластика и хромированной стали. Гостиная была заново оклеена обоями в 1957 году. Цветы выцвели, но клей держался. На полу лежал темный восточный ковер. В середине он слегка потерся, оставив отпечатки задниц, которые когда-то переехали… либо к Господу, либо в район Гамильтон.