Роковая тайна сестер Бронте - [238]
После долгого изнурительного пути достигнув наконец благословенного крова гавортского пастората, мистер Николлс тотчас отнес жену в спальню, помог ей переодеться в сухое чистое белье и долго отпаивал горячим чаем.
Но проявленное им внимание и забота не принесли ожидаемых плодов. Долгие минуты, проведенные почтенной миссис Николлс под безжалостным ливнем, дали о себе знать: Шарлотта тяжело заболела. Несколько недель она провела в постели, изнемогая от слабости и резких болей во всем теле. Ее одолевали сильные приступы кашля, сопровождаемые бесконечными мигренями и страшной тошнотой. Последнюю, впрочем, лечащий врач Шарлотты приписывал «естественным причинам», которые, разумеется, во сто крат обостряли болезненное состояние несчастной женщины.
Недуг пасторской дочери был мучительным и затяжным. И тем не менее миссис Николлс ни на минуту не забывала о своих обязанностях. Едва поднявшись на ноги и еще толком не окрепнув и не оправившись от болезни, она посчитала своим долгом навестить на Рождество бедную старуху-прихожанку, жилище которой находилось примерно за милю от гавортского пастората. Мужественная супруга преподобного Артура Николлса проделала поистине фантастический для нее (учитывая ее положение) путь по лютому морозу и постаралась, насколько это было возможным, скрасить праздник старой поборнице святой веры.
После посещения бедной прихожанки Шарлотте Николлс стало хуже. Кашель усилился, но, несмотря на это, пасторская дочь, желая доставить удовольствие своему мужу, приняла приглашение четы Кей-Шаттлоурт, чтобы провести со своим дорогим Артуром первые дни Нового года в поместье Готорп-Холл в компании друзей.
Хозяева и гости Готорп-Холла регулярно отправлялись на прогулки в сырую погоду. Эти неосмотрительные мирские увеселения окончательно подорвали здоровье Шарлотты. Чета Николлс спешно вернулась в Гаворт, где пасторскую дочь ожидало печальное известие о смерти старой Я горничной Табби — верной и преданной помощницы обитателей пастората.
Весть о новой утрате стала для бедной Шарлотты последней каплей. Отчаяние пасторской дочери, вызванное смертью дорогой служанки, которая стала практически равноправным членом почтенного семейства Бронте — Николлс, достигло своего апогея. Страшные душевные муки убитой горем миссис Николлс неумолимо вели к полному упадку ее физических сил.
Шарлотта снова слегла. Приступы кашля, тошнота и головные боли стали совсем уже невыносимыми. Изможденная женщина упорно отказывалась от всякой еды, результатом чего явилось полное истощение организма, что в ее положении было совершенно недопустимым. В довершение всего прибавилась болезнь печени. Все обитатели гавортского пастората с затаенным трепетом, порождаемым глубочайшей болью и неизбывным отчаянием, ожидали исхода.
Миновали зимние месяцы и первая половина марта. Во второй половине марта произошла неожиданная перемена: теперь Шарлотта постоянно просила есть. Она в мгновение ока опустошала все подносимые Мартой тарелки, и тут же требовала добавки. Казалось, вконец истомившаяся по еде миссис Николлс стремилась в течение нескольких дней восполнить пищевые потери своего организма за три последних месяца вынужденной голодовки. В перерывах между приемами пиши Шарлотта практически постоянно впадала в беспамятство.
Встревоженный столь серьезным положением дела, достопочтенный Патрик Бронте решительно настоял на том, чтобы Марта отвела его к дочери (сам он уже почти совсем ослеп и был не в состоянии одолеть путь, пролегавший от его собственного кабинета к комнате Шарлотты, без посторонней помощи). Когда он вошел и приблизился к ложу больной, Марта тотчас поставила ему стул возле самого изголовья кровати Шарлотты и поспешно предупредила:
— Она сейчас без сознания, хозяин. Лучше бы вам ее не беспокоить. Может быть, отвести вас обратно в кабинет и привести попозже?
— Нет! — убежденно возразил пастор. — Я должен быть с ней! Оставь нас. Я позову тебя, когда возникнет надобность.
Марта покорно удалилась. Достопочтенный Патрик Бронте склонился над дочерью, нащупал ее совершенно исхудавшие плечи и, обхватив их поверх одеяла, в порыве беспредельного отчаяния воскликнул:
— Дочь моя! Как могу я это выдержать!
Ответом ему было устрашающее безмолвие. Пастор отвернулся в сторону и, сотрясаясь всем телом в неистовой ярости, стиснув зубы, процедил:
— Проклятый Николлс! Все из-за него! Если бы не он, моя дочь была бы сейчас здорова! За что Господь послал ей его? За что? — достопочтенный Патрик Бронте порывисто закрыл лицо руками и тихо заплакал, как ребенок. Но тут он ощутил, что на его плечо мягко легла чья-то совершенно обессилевшая рука. Пастор мгновенно повернулся.
— Отец! — услышал он слабый возглас дочери.
— Дорогая! — он снова обхватил больную за плечи, напряженно вглядываясь в ее лицо своими полуслепыми глазами.
— Прошу вас, не вините Артура, отец, — прошептала Шарлотта из последних сил. — Видит Бог, он не причинил мне зла. Напротив: он подарил мне настоящее женское счастье. Такое полное и чистое счастье, о каком я дотоле не смела и мечтать! Верьте мне, дорогой отец: это правда.
Эта книга повествует о сказочных приключениях юного осьминога. Она написана лёгким и доступным языком и, как нам кажется, будет интересна как детской, так и взрослой аудитории.В своём произведении авторы обратились к подводному миру и выбрали необычного героя повествования – осьминога. Дети и их родители узнают об интересных особенностях и своеобразных красотах подводного мира, о жизни различных морских обитателей. А как увлекательно вместе с героем повествования подружиться с необычным раком по имени Домосед, познакомиться с волшебной золотой рыбой и с удивительной птицей Альбатросом.
Книга, которая в настоящий момент находится перед вами, уникальна. Её отличие от других биографических работ о русском философе, религиозном мыслителе и публицисте Г. П. Федотове (1886–1951) заключается прежде всего в том, что её автором является один из немногих живущих ныне кровных родственников самого Георгия Петровича — внук его брата, Бориса Петровича — Константин Борисович Федотов. Соавтором выступает жена Константина Борисовича — писательница и биограф Екатерина Борисовна Митрофанова.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф.Ф.Павленковым (1839-1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад отдельной книгой в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют по сей день информационную и энергетико-психологическую ценность. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Эти биографические очерки были изданы около ста лет назад в серии «Жизнь замечательных людей», осуществленной Ф. Ф. Павленковым (1839—1900). Написанные в новом для того времени жанре поэтической хроники и историко-культурного исследования, эти тексты сохраняют ценность и по сей день. Писавшиеся «для простых людей», для российской провинции, сегодня они могут быть рекомендованы отнюдь не только библиофилам, но самой широкой читательской аудитории: и тем, кто совсем не искушен в истории и психологии великих людей, и тем, для кого эти предметы – профессия.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.