Роковая тайна сестер Бронте - [233]

— Вы и в самом деле верите в это? — серьезно спросила пасторская дочь.

— Честно говоря, лично я не знаю, что и думать! — ответила пожилая ирландка. — Но с тех пор, как Гуг-младший побывал на мельнице, странные явления, происходившие там, прекратились! Я сама была тому свидетельницей. Но после этого случая обитатели «Лощины» стали рассказывать об отчаянном юноше совсем уже невероятные вещи., К примеру, утверждали, будто в то время, когда в «Лощине» подымались крики и вопли явно потустороннего свойства — а надо сказать, подобное происходит здесь довольно часто — и все местные жители в ужасе накрепко запирали двери своих домов, Гуг-младший, как ни в чем не бывало, спускался в «Лощину», успокаивал злого духа, наводящего леденящий ужас на всю округу, и заставлял его замолчать. Поговаривали также, что многие соседи видели младшего Гуга Бронте в «Лощине» стоящего, положив руку на гриву великолепного черного коня. Но стоило только кому-нибудь из соседей подойти поближе к этой странной паре, являвшей собой подлинно мистическое единение животного и человека, как черный конь мгновенно превращался в большую черную кошку. Вы можете представить себе нечто подобное, милостивые господа?

Путники продолжали брести вдоль огромного оврага, от которого тянуло затхлой сыростью.

— Кстати, почтенные сударь и сударыни, обратите внимание на этот овраг, — продолжала словоохотливая туземка. — Жители «Лощины» называют его не иначе, как «Столовая Черта». Это место также имеет свою легенду, опять-таки связанную с Гугом Бронте-младшим.

Было время, когда эти края постиг страшный голод. Произошло это оттого, что главный продукт питания здешних обитателей — картофель — был осквернен на многие годы какой-то неведомой болезнью, сделавшей его совершенно непригодным для употребления в пищу. Поскольку никто не в состоянии был дать хоть какого-то более или менее разумного объяснения причины великого голода, охватившего «Лощину», хозяева здешних угодий стали приписывать постигшее всех нас несчастье проделкам самого Дьявола. Гуг Бронте-младший придерживался того же мнения. И он решил открыто пристыдить властителя темных сил. С этой целью он то и дело отправлялся в поле, где набирал целую корзину порченого картофеля, а затем становился на краю оврага и с дикой, необузданной энергией призывал Дьявола полюбоваться на свое злодеяние. После чего он с адским хохотом швырял картофель в овраг, приглашая виновника самого насладиться этим блюдом. Вот потому-то, милейшие господа, этот овраг и окрестили в здешних местах «Столовой Черта».

— Вы сказали, мэм, что Гуг Бронте-младший умер? — спросила Шарлотта.

— Это правда, — отозвалась пожилая ирландка с печальным вздохом.

— Когда это случилось?

— Лет десять назад или около того. Даже о самой его смерти в этих краях ходят поистине невероятные слухи.

Здесь, в «Лощине», жила замужняя дочь старшего Гуга Бронте со своей семьей. Теперь эта женщина и ее муж умерли, а их дочь вышла замуж и уехала в неизвестном направлении. Но в пору смерти Гуга-младшего его сестра и ее домочадцы пребывали в добром здравии и относительном благополучии.

Жилище замужней дочери старого мистера Бронте находилось неподалеку от его собственного дома, где после его смерти проживал Гуг-младший. Сейчас ее угодья заброшены, и за домом ее никто не следит с тех самых пор, как он опустел… Да вот же он, милейшие господа, полюбуйтесь! — жительница «Лощины» указала на приземистый, неприветливый домик, отходивший приблизительно ярдов на сто от ветхой постройки, где имел честь появиться на свет достопочтенный Патрик Бронте.

Так вот, — продолжала она, — в этом же доме когда-то жил человек по фамилии Фрацер. Этот человек повесился, и с тех пор его мятежный дух являлся иногда в этом доме. Его пребывание там оглашалось шумом и стуками, раздававшимися по ночам в пустых комнатах. А стоило кому-то из обитателей того жилища заснуть, как страшная громадная лягушка с острыми когтями немедленно взбиралась по простыням кровати и, умостившись на груди спящего принималась беспощадно его душить.

Как вы понимаете, почтенные господа, Гуг-младший не мог равнодушно смотреть на столь скверную напасть, постигшую дом его сестры. Он взял ружье, явился к сестре и стал вызывать привидение на битву. Но в эту ночь дух Фрацера, должно быть, мирно спал, и ожидания Гуга-младшего были напрасными.

На следующую ночь Гуг попытался выманить духа с помощью музыки. Ночь напролет он играл на скрипке, но чарующие звуки не тронули бесчувственной ауры мерзкого привидения, и младший Бронте опять вернулся ни с чем. На этот раз он пришел домой в состоянии крайнего возбуждения. Он беспрестанно призывал духа Фрацера явиться и пожать ему руку в знак примирения.

В конце концов, Гуг-младший лег в постель, пребывая в полном беспамятстве, и ночью столь отчаянно призываемый им дух явился-таки к нему и сжал в своих объятиях с такой силой, что вскоре после этого несчастный Бронте умер в страшных мучениях, все время громко упрекая Фрацера за его бессердечную жестокость и трусость.

Поведав своим спутникам эту устрашающую легенду о смерти Гуга-младшего, пожилая ирландка направилась в сторону своего собственного дома. Чета Николлс и миссис Мак-Клори последовали за ней. Дойдя до калитки своего дома, женщина остановилась и, повернувшись лицом к славной когорте путешественников, проговорила: