Роковая привязанность - [5]

Его жена. Ева положила страницу и наклонилась, чтобы поднять с пола газету. Ноги плохо слушались ее, она словно выполняла сложное упражнение; ей вдруг почему-то стало холодно. Машинально сунув газету в ведро для мусора, она покинула кухню и вернулась в тихую гостиную.

Джон Тауэре снова в Лондоне. Смелый поступок! Вероятно, лениво подумала она, касаясь пальцами края шторы и глядя в окно, вероятно, было бы забавно снова встретиться с Джоном. Жаль, что скорее всего он уже не помнит о ее существовании и собирается жениться на какой-то незнакомой ей девушке. Интересно было бы проверить, способны ли еще эти глаза и сильное тело пробуждать в ней странное волнение — теперь, спустя десять лет,— или же она сумеет смотреть на него равнодушно, безучастно. Если влечение имело чисто сексуальную природу, вероятно, второй раз она уже не испытает его... Но существовало что-то другое. Она пыталась объяснить это Максу, не зная в точности, что имеет в виду. «Это не физическое влечение, Макс. Это нечто иное.» Макс натянул на лицо свою знаменитую усталую циничную улыбку и сказал: «Да? Ты уверена?»

Макс Алекзандер. Повернувшись спиной к окну, она подошла к телефону; поколебавшись, Ева опустилась на колени, чтобы достать лондонский телефонный справочник. 

IV

Макс Алекзандер лежал в постели. Он предпочитал кровати лишь одно место: сиденье гоночного автомобиля. Доктора запретили ему участвовать в гонках этого сезона, и у него оставалось больше времени для постели. В этот вечер он только что проснулся после непродолжительной дремоты и потянулся к сигаретам. Внезапно зазвонил телефон, стоявший у кровати. Макс с чувством вялого любопытства поднял трубку.

— Макс Алекзандер слушает.

— Здравствуй, Макс,— прозвучал в трубке незнакомый женский голос.— Как поживаешь?

Он испытал смутное раздражение. Да пошли они к черту, все эти женщины с их смешной таинственностью и холодными голосами профессиональных шлюх, не способными провести и двухлетнего ребенка...

— Это Флаксман, девять-восемь, два нуля,— сухо произнес он.— Вы, похоже, ошиблись номером.

— У тебя короткая память, Макс. Бариан — это было не так уж и давно.

Спустя несколько мгновений ему удалось произнести в белую трубку из слоновой кости:

— Вы о чем?

— О Бариане, Макс. О Бариане. Ты, конечно, помнишь своего друга Джона Тауэрса?

Он никак не мог восстановить в памяти ее имя. Кажется, оно было библейским. Руфь? Эстер? Черт возьми, в Священном писании масса женских имен, но больше ему ничего не приходило на ум. Последний раз он раскрывал Библию четверть века назад.  

— А, это ты,— произнес он, не придумав ничего другого.— Как дела?

Что заставило ее позвонить? После романа в Бариане он не видел ее, их жизненные пути разошлись. К тому же с тех пор минуло десять лет. Большой срок.

— ...Я живу на Дэвис-стрит последние два года,— сообщила она.— Работаю в одной фирме на Пикадилли. Торговля алмазами. Помогаю исполнительному директору.

Будто это его интересовало.

— Ты, конечно, видел новость насчет Джона,— небрежно обронила она, прежде чем он снова раскрыл рот.— Сегодня в вечернем выпуске.

— Насчет Джона?

— Ты не читал газету? Он вернулся в Лондон.

Они оба замолчали. Мир вдруг сузился до белой телефонной трубки; у Макса сдавило сердце.

— Он проведет здесь несколько дней, похоже, это деловая поездка. Мне стало интересно, знаешь ли ты об этом. Он не сообщал тебе в письме о своем прибытии?

— Мы потеряли связь друг с другом, когда он отправился за границу,— резко произнес Алекзандер; он опустил трубку, не став ждать ее очередной фразы.

Он с удивлением заметил, что его прошиб пот; учащенное дыхание Макса могло бы испугать сейчас его врачей. Откинувшись на подушки, он постарался дышать спокойнее и уставился на потолок. Право, женщины — забавные существа. Они обожают обрушивать человеку на голову неожиданные известия. Наверно, это приносит им какую-то странную радость, непонятное удовольствие. Эта леди явно наслаждалась своей ролью информатора.

— Джон Тауэрс,— произнес он вслух.— Джон Тауэрс.

Макс решил, что это поможет ему постепенно вспомнить прошлое, успокоиться, посмотреть на ситуацию как бы издалека. Он долгое время не думал о Джоне. Как сложилась его жизнь в Канаде? И почему он вернулся сюда спустя столько лет? Всегда казалось очевидным, что он никогда не возвратится назад после гибели жены...

Алекзандер замер, подумав о смерти Софии. Это было ужасное происшествие; даже сейчас он помнил следствие, докторов, беседы с полицейскими. Все было словно вчера. В конце концов суд признал, что смерть наступила в результате несчастного случая, хотя обсуждалась возможность самоубийства. После этого Джон покинул Бариан, продал свою фирму в Пензансе и через два месяца оказался в Канаде.

Алекзандер вытряхнул сигарету из пачки, лежащей у кровати, и неторопливо поджег ее, глядя на кончик, который заалел, оказавшись в пламени зажигалки. Но мысли его набирали скорость и четкость по мере того, как в сознании всплывало прошлое. Они с Джоном учились в одной школе. Сначала у них было мало общего, но потом Джон увлекся автогонками; они стали встречаться во время каникул и праздников, бывать друг у друга дома. У Джона была своеобразная семейная жизнь. Его мать напоминала постаревшую светскую дебютантку, полную снобизма; Джон постоянно ссорился с ней. Родители развелись, когда мальчику было семь. Отец, судя по всему, человек очень богатый и эксцентричный, после разрыва с женой жил за границей и большую часть времени проводил в экспедициях на далеких островах, где искал ботанические раритеты. Джон его не видел. Джон имел многочисленную родню по линии матери, но Алекзандер познакомился лишь с одной его родственницей со стороны отца. Она была на год младше Джона и Макса, ее звали Мэриджон.