Роковая перестановка - [62]
Она стремилась организовать их, за каждым закрепить обязанности по дому, как в большой семье или в кибуце. На стене рядом с гештальт-молитвой должно висеть расписание дежурств. День нужно начинать с медитации, она научит их медитировать, каждый получит свою мантру. Естественно, никто на это не согласился; даже Шива, обычно такой кроткий и услужливый, взбунтовался. Собирать фрукты, чтобы продавать их на перекрестке проселка с дорогой, выращивать лес, чтобы запасаться дровами на зиму, учиться прясть, разводить коз, сажать картошку — все эти идеи Вивьен были встречены сначала с недоверием, а потом полным отказом. Погода стоит слишком жаркая, а работать слишком скучно, поэтому гораздо проще продавать серебро Хилберта.
Никто не изменил свой образ жизни. Они продолжали пить, курить, загорать, купаться в озере, веселиться в пабах, продавать вещи и покупать «травку». Можно было ожидать, что Вивьен, видя, что никто не загорелся идеей и не проявил интереса к истинно коммунному образу жизни, сдастся и присоединится к ним. Но этого не произошло. Не получая помощи и особой благодарности, она готовила на всех, пекла хлеб, убирала дом, носила постельное белье в прачечную в Садбери. И не объясняла, зачем все это, пока ее не приперли к стенке.
— Я отрабатываю свое проживание. Я не могу внести наличные.
Никто из них об этом не задумывался.
Однако Вивьен не собиралась оставаться в Отсемонде. Возможно, она и осталась бы, если бы ситуация была другой, если бы жизнь там больше соответствовала ее понятиям о коммуне. Но тогда бы ей пришлось отказаться от вакансии, на которую она претендовала. Шива тоже не хотел оставаться, потому что ему нужно было возвращаться, причем независимо от того, продолжит он изучать фармакологию или перейдет на лечебный факультет, и смиренно предстать перед отцом. Что до Руфуса, то он планировал уехать в первую неделю октября, если не раньше, чтобы успеть к началу четвертого курса, программа которого включала работу в Университетской клинической больнице. Оставались только Эдам и Зоси. Эдам и Зоси — сироты шторма,[70] детки в лесу.[71]
Днем, отправившись искать свою секретную порцию, которую он обычно прятал на подоконниках за шторой или на полках за безделушками, Руфус застал их обнимающимися. Они лежали на диване, были полностью погружены друг в друга и целовались. Он секунду-две смотрел на них, испытывая нечто типа зависти, чувствуя себя отверженным, то есть так, как почувствовал бы себя любой человек, кроме пресыщенного. Потом эти эмоции исчезли, и он усмехнулся. Однако парочка его не замечала, они его не видели — настолько были заняты друг другом и стремились к тому, чтобы их тела слились в одно целое. В тот день они вернулись к остальной компании только поздно вечером, рассеянные и улыбающиеся, с остекленевшими глазами. На террасе горели свечи, приклеенные к блюдцам между статуями. Вивьен сидела по-турецки, Шива, пристроившись рядом, читал какую-то книгу по математике, подсвечивая себе собственной свечой, Руфус только что открыл новую бутылку вина. Какое это наслаждение — вытаскивать пробку, слушать, как первые капли вина с тихим плеском падают в стакан! В воздухе летала мошкара, легкая, невесомая; она медленно, будто разомлев от жары, плыла к огонькам свечей. С таинственной самоуверенностью из-за низких темных холмов, увенчанных гребнями лесов, поднималась луна, огромный красный шар. Эдам вышел из дома и сел рядом с ним, потом он увидел Зоси. Ее освещал мерцающий свет свечи, она обнимала одну из голов Зевса с каменными завитками и бородой, а взгляд ее был обращен к красной луне. В неверном свете она напоминала статую, только бронзовую, с лицом нимфы, как у сказочного существа.
— О! «Ее сиянье факелы затмило».[72]
Руфус посмотрел на него.
— Черт побери, — сказал он.
В ту ночь Руфус не спал на террасе. Он знал, что Кентаврова комната будет пуста. И когда наконец поднялся туда, прихватив с собой бутылку с остатками вина, то обнаружил, что вещи Зоси исчезли. Руфус открыл все окна, чтобы избавиться от ее запаха, сладковато-солоноватого, как запах детей.
Дома, поужинав, Руфус прошел к серванту и налил себе вторую порцию водки, такую же, как ту, что оставил в комнате под названием «телестудия Мериголд», где стоял телевизор. Она смотрела канал «Букмарк», так как там рассказывали о знаменитом поэте, с которым когда-то жила по соседству ее мать. Вторая порция, двойная, слегка разбавленная в приземистом стакане, будет его вечерней «секретной порцией». Сейчас он ее слегка пригубит, а остальное спрячет за шторой или за горшками с комнатными растениями, которые так обожает Мериголд, и время от времени, пока не настанет пора идти спать, будет прикладываться к ней. В периоды стресса Руфус позволял себе такое невротическое поведение, даже когда оставался один. Естественно, он знал, что поведение невротическое, но меняться именно в этом аспекте не хотел. В определенный момент, когда уровень в секретном стакане опускался ниже половины, Руфус тайно наполнял его, доливал еще одну порцию водки. Законная, открытая порция пилась на глазах у Мериголд, причем пилась на протяжении целого вечера. Мысль же о том, что у него есть спрятанная заначка, наполняла Руфуса несоразмерным восторгом и самым настоящим счастьем, и это вызывало у него немалую тревогу.
Лорд Мартин Нантер, потомственный пэр и член палаты лордов, занят не только законотворчеством и политической деятельностью, но также известен как блестящий писатель-биограф. Однажды он задумал написать биографию своего прапрадеда, врача — специалиста в области заболеваний крови, бывшего лейб-медиком самой королевы Виктории. Но, разбираясь в обстоятельствах жизни знаменитого предка, Мартин наткнулся на странные события, связанные с трагедиями близких ему людей. И так, шаг за шагом, Нантер-младший добрался до ужасной тайны, которую его прапрадед, казалось бы, унес с собой в могилу.
1905 год. Аста и Расмус Вестербю приезжают из Дании в Лондон вместе с двумя сыновьями. Расмус постоянно разъезжает по делам, и его жена в одиночестве ведет дневник. Изданный через семьдесят лет, этот дневник становится не просто личными мемуарами, но единственной ниточкой, способной привести к разгадке запутанных тайн. Захватывающая двойная детективная история, растянувшаяся почти на век. История жизни, рассказанная в дневниках, тесно переплетается с судьбой потомков и совершенно посторонних на первый взгляд людей.
Некогда в Италии была похищена молодая жена одного из самых богатых парфюмеров страны. Похититель по имени Александр почему-то называл ее Принцессой и требовал огромный выкуп. Но, получив деньги, он неожиданно отказался от них и отпустил свою жертву. Та после скорой кончины супруга немедленно уехала в Англию и вышла замуж за другого богача. И вот, спустя годы, Александр приехал на Британские острова – с одной лишь целью: вновь похитить Принцессу…
Вера Хильярд совершила ужасное преступление — и должна быть сурово наказана. Ее приговорили к казни через повешение — одну из последних англичанок за всю историю страны. А за сухими строками приговора потерялась печальная история обычной домохозяйки, которую все знали как благонравную и безобидную женщину. Но никто даже представить не мог, какую страшную семейную тайну долгие годы хранила Вера в самом дальнем и темном углу своей памяти. И чтобы скрыть эту тайну от окружающих, она была готова на все — даже на жестокое убийство.
Пансионат, расположенный в разваливающемся здании бывшей школы, приютил множество странных людей. Хозяин дома – чудаковатый писатель, помешанный на метро и мечтающий посетить каждый метрополитен мира. Молодая скрипачка, сбежавшая от семьи и новорожденной дочери, и ее новый друг – флейтист, вместе с которым она теперь играет в переходах. Позабытый легкомысленной матерью мальчик, прогуливающий школу, чтобы кататься, как заправский экстремал, на крышах вагонов подземки. Причудливое сплетение судеб, перепутанных, словно линии метрополитена, ведет каждого к своей трагедии и всех вместе – к драматической развязке…
Знаменитый писатель Джеральд Кэндлесс умирает от сердечного приступа. Его любящая дочь начинает писать книгу воспоминаний и вскоре выясняет, что ее обожаемый отец — не тот, за кого себя выдавал. Он даже не Джеральд Кэндлесс. Но кто же он? И что за ужасная мрачная тайна заставляла его лгать все эти годы? Только черный мотылек может указать дорогу к правде тому, кто осмелится дойти по этому пути до конца.Захватывающая детективная история с элементами психологического триллера, неожиданные повороты сюжета, которые держат в напряжении от первой до последней страницы, — роман Барбары Вайн (литературный псевдоним Рут Ренделл) «Черный мотылек» впервые на русском языке.
Софья Ноготкофф была счастлива – ей предложили престижную должность куратора выставки великокняжеских драгоценностей в маленькой южноамериканской стране. С подготовкой торжественного мероприятия девушка справилась прекрасно, но все в одночасье рухнуло: музей ограбили. Теперь карьере Софьи конец! Могла ли она подумать, что потеряет не только должность, но и свободу, ведь обвинили в преступлении... куратора выставки! Скорым и неправым судом Софью приговорили к пожизненному заключению. Только в тюрьме девушка догадалась – она стала жертвой изощренной интриги, а настоящие преступники остались на свободе, наслаждаются жизнью и большими деньгами.
Осенью 2006 года вышла книга Сергея Ермакова "Час расплаты изменить нельзя". В оригинале роман назывался "Подмена", что по мнению автора более соответствовало содержанию.Скромная уборщица роддома тетя Маша только на первый взгляд проста. На самом деле она оказалась очень расчетливой и коварной особой. Взяла да и подменила своего новорожденного малыша на отпрыска из богатой семьи. Пусть, решила она, родное чадо растет счастливо и ни в чем не нуждается.Да только прогадала она. Ее пасынок стал преуспевающим бизнесменом, а настоящий, несмотря на богатых "родителей", угодил за решетку.
У Артура Конан Дойла порой трудно определить, где заканчивается детектив и начинается фантастика. Грань между историческим повествованием и, так сказать, "альтернативной историей" весьма условна. Внимание писателя к каждому из "затерянных миров" в высшей степени органично. Ранее не переводившиеся рассказы А.Конан Дойла, посвященные странному и невероятному, будто бы созданы хорошо знакомой нам рукой доктора Ватсона, вдруг решившего описать не очередное приключение Великого Сыщика, а путешествие в таинственный мир.
Расследование гибели владельца медиахолдинга Владимира Стаховского, которое его жена Кристина поручила журналистке Светлане Ухтоминой, добавило много черных красок старательно созданному образу честного бизнесмена и примерного семьянина. Оказалось, у Стаховского имеются любовница и незаконнорожденный сын, которым досталась немалая доля наследства, а в юности он был замешан в преступлении. Сына, которого Стаховский никогда не видел, ищет детективное агентство, а любовница погибает, не успев рассказать Светлане нечто важное.
Викторией владела одна мысль – отомстить писателю Дейлу Уайту. Этот лощеный американец украл сюжет бестселлера «Улыбка Джоконды» у ее отца! Девушка прилетела в Рим и даже пробралась в дом Уайта, но в последний момент растерялась и чуть не попалась полиции. Хорошо, что рядом вовремя оказался профессор Каррингтон, старый друг ее отца. Профессор с сыном тоже находятся в Риме не случайно, они пытаются раскрыть одну из главных тайн Ватикана – образцы Туринской плащаницы, главной христианской святыни, предоставленные для радиоуглеродного анализа, были поддельными! Но ради чего церковь пошла на такой чудовищный подлог?..
«Никлас Монсаррат родился в Ливерпуле в 1910 г. Окончил Тринити колледж Кембриджского университета. Его первая значительная книга «Это — школьный класс» вышла в 1939 г. Во время второй мировой войны служил в военно-морском флоте Великобритании. Морская служба послужила источником сюжетов многих из его последующих книг. В 1956 г. он возглавил информационный центр Великобритании в Йоханнесбурге, а потом в Оттаве. Наибольшей популярностью пользовалась его книга «Жестокое море», вышедшая в 1951 г., по которой был снят одноименный фильм.
Элизабет Найтингейл, хозяйка поместья, богатая, красивая и уважаемая в обществе, найдена убитой. Кто же смог поднять руку на женщину, у которой, казалось, не было врагов? Таким вопросом задавался инспектор Вексфорд, начиная расследование. Однако он быстро убедился в том, что дело гораздо сложнее, чем представлялось ему поначалу. Муж Элизабет вполне мог ревновать супругу к потенциальному любовнику; ее брат постоянно выказывал ненависть к сестре, а его жена даже имела заинтересованность в смерти Элизабет — ведь та завещала ей все свои драгоценности.
Виктор Дженнер считает себя невинной жертвой обстоятельств. Это правда, что он изнасиловал несколько женщин, но разве можно винить человека в том, что он не может себя контролировать? А выстрел в полицейского, на всю жизнь приковавший того к инвалидному креслу, – просто-напросто трагическая случайность. Он никому не желал зла. Разве справедливо, что из-за этого досадного случая ему пришлось провести десять лет в тюрьме? Выйдя на свободу, Виктор оказался в незнакомом и равнодушном мире – ни друзей, ни работы, ни планов на будущее.
Ученый-психиатр Антони Джонсон думает, что знает о предмете своих исследований если не все, то очень многое. Он уверен, что душевнобольных, в силу особенностей их поступков, образа поведения и даже внешних черт, легко отличить от нормальных людей. По крайней мере, специалист всегда признает своего «пациента». Но подчас реальность вносит свои коррективы в сухую теорию. Антони и в голову не могло прийти, что его сосед по дому – немного нервный, но крайне приличный человек, всегда готовый оказать дружескую помощь, – психопат-маньяк, известный по полицейским хроникам как Кенборнский убийца.
Поздним вечером на автостоянке торгового центра была найдена задушенная женщина. Ее тело обнаружила покупательница, за которой почему-то не заехал сын. Старший инспектор Вексфорд, возглавивший расследование, принялся отрабатывать все возможные варианты. И самой многообещающей полиции показалась версия о причастности к преступлению этого самого сына. Особо интересным выглядел тот факт, что убитая была накрыта старой шторой, лежавшей до этого в багажнике его машины. Кроме того, выяснилось, что сам молодой человек не вполне нормален.