Роковая корона - [191]

Братья медленным шагом шли ко дворцу. Поднялся легкий ветерок, зашелестев медно-красными опавшими листьями.

Епископ помолчал и спросил:

— Что ты предлагаешь?

— Я хочу короновать Эвстейка еще при своей жизни.

Брат задохнулся от изумления и застыл на месте.

— При твоей жизни? Ты сошел с ума!

— А почему нет? В Европе так часто поступают.

— Да, но не в Нормандии и не в Англии. На такое не решались даже саксонские короли. — Анри покачал головой. — Куда безопаснее дождаться полного разгрома Мод. У этой войны может быть лишь один исход: мы победим. И тогда Эвстейк спокойно, без всяких помех займет трон.

— Разве наш дядя в свое время не предполагал, что Мод тоже займет трон без помех? Видишь, как он ошибался? Или ты забыл, как мы пришли к власти?

— Я все прекрасно помню, — прошипел Анри, — но обстоятельства изменились.

— Ничего подобного. Тогда обстоятельства были для нас благоприятны, потому что никто не хотел видеть женщину на троне. Но сейчас мы имеем дело с Генрихом Анжуйским. Он — мужчина и, так же как Эвстейк, прямой потомок Завоевателя! Анри, я не буду знать ни минуты покоя, пока не обрету абсолютную уверенность в том, что мой сын будет править после меня. Если Эвстейка коронуют при моей жизни, то у Генриха Анжуйского не останется никаких прав на корону. Он сможет получить Англию, только повторив подвиг Завоевателя! А это, как убедилась его мать, не так-то легко.

Епископ задумчиво посмотрел на брата.

— Я предвижу множество осложнений. Нам понадобится согласие архиепископа Кентерберийского, а он, по всей вероятности, не захочет нарушать традицию. — Он немного помолчал и продолжил: — Мне надо все обдумать, брат. Генрих еще слишком молод, чтобы представлять реальную угрозу, и Эвстейк еще мал для коронации. Пока что мы можем отложить это предприятие.

— Я подожду до тех пор, пока не придет время посвятить Эвстейка в рыцари. Несколько лет. Но не дольше!

Анри кивнул, и Стефан, обняв брата за плечи, повел его ко дворцу. Он испытывал огромное облегчение. Если брат поддержит его дерзкий план, то успех будет обеспечен.

23

Вестминстер, 1147 год.

Последующие два года не принесли Стефану заметного улучшения. Жоффруа Анжуйский укрепил свое господство в Нормандии, и, поскольку многие бароны владели землями по обе стороны пролива, Стефан потерял их поддержку, потому что они не хотели отказываться от нормандских владений. Среди таких баронов оказался старый друг и советник Стефана Уолерен Мулэн. Это был жестокий удар.

В Англии его до сих пор тревожили беспокойные вассалы, особенно непредсказуемый Ренальф Честерский. Воспользовавшись какой-то мелкой стычкой с графом из-за давно забытого инцидента, Стефан поспешил заключить его в тюрьму на основании нескольких сфабрикованных обвинений. И сторонники графа немедленно подняли страшный шум, обвиняя Стефана в том, что он пытается сделать с Ренальфом то же, что когда-то проделал с епископом Солсбери. Пришлось Стефану срочно выпустить Ренальфа.

Оказавшись на свободе, граф снова перешел на сторону Мод, обозвав короля предателем и свиньей. В итоге этого постыдного эпизода многие знатные особы перестали доверять Стефану и отвернулись от него.

Однажды апрельским вечером король в окружении приближенных сидел в большом зале Вестминстерского дворца за ужином. Сенешаль объявил о прибытии епископа Винчестерского.

Епископ приблизился к высокому столу, и Стефан поднялся, чтобы приветствовать его.

— Какая неожиданность, Анри! — с улыбкой сказал он. — Что привело тебя в Лондон?

— Кое-какие неприятные слухи, — ответил епископ. — Я слышал, что Генрих Анжуйский высадился на побережье в Уорхэме с отрядом в тысячу воинов, а вслед за ним, как говорят, прибудут дополнительные силы из Анжу.

Стефан побледнел и в замешательстве выронил кубок, пролив вино на свою зеленую тунику.

— Выскочка! Анжуйская свинья! — фыркнул Эвстейк.

— Помолчи, Эвстейк.

Три юных оруженосца одновременно пытались промокнуть тунику Стефана белыми платками.

— Какая нелепость! — воскликнул Стефан, жестом веля оруженосцам отойти. — Ты уверен, что прибыл именно Генрих Анжуйский, а не Жоффруа?

— Проблема в том, что эти слухи так и не проверены. Но утверждают, что все-таки Генрих. — Епископ уселся рядом с братом за высокий стол. — Сообщают также, что он захватил один город и сжег другой. Это действительно кажется невероятным, но нет сомнений, что кто-то все же высадился с армией в Уорхэме.

Робин Лестерский удивленно поднял бровь.

— Два года назад, когда этот мальчишка бежал из Англии, сколько ему было лет? Двенадцать? Сейчас ему не больше четырнадцати. Мог ли граф Анжуйский оказаться таким легкомысленным идиотом, чтобы послать своего сына в опаснейший поход? Когда, вы говорите, высадилась эта армия?

— Три дня назад, — ответил епископ. — Утверждают, что он движется на запад, чтобы соединиться в Бристоле с силами своей матери и дяди.

— Куда ему еще идти! — саркастически заметил Стефан.

— Поскольку графа Жоффруа нельзя назвать ни легкомысленным, ни идиотом, мы должны удостовериться, есть ли хоть доля правды в этих невероятных слухах, — продолжал епископ. — Я предлагаю послать отряд лазутчиков на дороги, ведущие от побережья к Бристолю.