Рокоссовский. Терновый венец славы - [205]

— Константы… ведь мы когда-то были молодыми. — В ее глазах стояли слезы, руки, лежавшие на столе, нервно вздрагивали. — Да, Константы, ты помнишь?.. Помнишь?

— Да, Зосенька, помню, мы были с тобой молоды.

Пенкальская тяжело поднялась, вытерла платком слезы, чуть приободрилась, вышла на середину кабинета и упавшим голосом произнесла:

— Я готова. Звони в полицию.

— Зосенька, никуда я звонить не буду, — подошел к ней Рокоссовский и, ласково улыбнувшись, сказал: — Все это останется между нами во имя нашей первой любви.

— Константы, спасибо… Ты… Ты такой же, как и прежде, — сказала она, глядя на Рокоссовского благодарными глазами.

Маршал проводил Пенкальскую до выхода из здания министерства обороны, как ни в чем не бывало, поцеловал ей руку и вернулся в свой кабинет.

По настоянию Рокоссовского уже через пять дней был решен вопрос об удовлетворении его просьбы об уходе в отставку с поста министра обороны Польши.

Глава шестая

1

Возвратясь в Москву, Рокоссовский получил просторную квартиру в центре столицы на улице Грановского и — не было бы счастья, да несчастье помогло — сумел собрать под одну крышу всю свою семью: жену, дочь, ее мужа и своего любимца — внука Костю, который был теперь для него источником тепла, ласки и душевного отдыха.

Итак, в ноябре 1956 года шестидесятилетний маршал Рокоссовский вернулся на службу в ряды Советской Армии, занимая должность заместителя министра обороны СССР, а вскоре — командующего Закавказским военным округом.

Назначение полководца Рокоссовского командующим этим округом в период резкого обострения напряженности на Ближнем Востоке, вызванной англо-французско-израильской агрессией против Египта, было воспринято во всем мире однозначно: подтверждение решительной позиции Советского Союза в этом конфликте и готовность к защите страны, подвергшейся агрессии.

После стабилизации положения в этом регионе маршал был назначен на новую ответственную должность — Главного инспектора Советской Армии.

Оснащение Вооруженных Сил СССР ядерным оружием поставило Главную инспекцию перед лицом многих принципиально новых проблем. Имея громадный опыт управления войсками, Рокоссовский принимал непосредственное участие в решении вопросов в области теории боевой подготовки, оперативно-тактического искусства, в решении проблем военных действий с применением ядерного оружия.

Время возвращения Рокоссовского в Москву совпало со сложным процессом осмысления недавнего прошлого. Шла шумная кампания по борьбе с культом личности Сталина, начатая по инициативе Н. С. Хрущева на Двадцатом съезде партии. И, как всегда, маховик пропаганды, раскрученный партией, с таким же буйством и рвением разоблачал культ личности, с каким его и создавал.

После обеда, в один из выходных дней, когда Рокоссовский сидел в своем кабинете, просматривая газеты и журналы, раздался телефонный звонок. Звонил заведующий отделом ЦК КПСС Пономарев Борис Александрович и просил дать ему аудиенцию. Он в вежливой форме изъявил желание не откладывать встречу в долгий ящик и обещал, если это будет удобно, через полчаса быть у Рокоссовского.

Маршал встретил заведующего отделом ЦК КПСС у подъезда, провел его в дом. Пономарев, пожилой, худощавый, с седеющими щетками-усиками, небольшого роста, был в хорошем расположении духа. Он был крайне вежлив с Рокоссовским, сказал несколько любезных слов жене, четырехлетнего Костю, который поминутно болтал и прыгал по комнате, как мячик, даже погладил по светлой головке.

— Зачем ты прилепил к носу волосы? — бесцеремонно спросил тот, глянув на незнакомца.

— Ну ты и любопытный, Костя, — рассмеялся Рокоссовский. — Любопытной Варваре нос оторвали.

— Усы гусара украшают, — улыбнулся Пономарев.

— Ты не гусар-р.

— Что, не похож? — спросил Пономарев.

— Нет, не похож, — серьезно ответил малыш и, забравшись к Рокоссовскому на колени, произнес: — Один мой дедушка гусар-р, больше никто.

— Ну ладно, гусар, — поцеловал внука маршал и опустил его на пол. — Иди гуляй.

Они зашли в кабинет и сели на диван.

Пономарев раньше близко не общался с Рокоссовским, но был наслышан о его эрудиции и поэтому тщательно обдумывал, с чего бы начать разговор, чтобы постепенно перейти к основному вопросу, ради которого он приехал сюда по личному заданию Хрущева.

— Константин Константинович, — начал он, — мой отдел занимается международным и коммунистическим движением, и мне было бы интересно и полезно выслушать ваше мнение о положении дел в Польской народной республике.

Они сидели за чаем и вели непринужденную беседу. Маршал подробно обрисовал ситуацию в Польше, высказал свои предположения о развитии ситуации в этой стране.

Рокоссовский протянул руку к термосу, налил в чашки крепкого чаю, вышел из-за стола и включил свет.

— Все, что вы рассказали относительно Польши, было очень интересно, — говорил неторопливо Пономарев. — А теперь мне хотелось бы затронуть другую тему.

— Я вас слушаю.

— Как вы знаете, Константин Константинович, наша партия развернула смелую, бескомпромиссную борьбу с культом личности Сталина. Мы хотим навсегда покончить с этой трагической полосой нашей истории.

— Как это можно сделать? — удивился маршал. — Насколько я понимаю, то, как мы живем, исправить можно, а то, как мы жили, — это уже достояние истории.