Рокоссовский. Клинок и жезл - [65]
В ходе всех боёв враг понял, что ему в полосе 16-й армии к Москве не подойти и он должен искать других путей.
Месяц боёв на Волоколамском рубеже позволил подтянуть к Москве нужные резервы для окончательного разгрома врага»[54].
Обстановка, сложившаяся в районе Волоколамска, и все последующие события сразу же, с первых дней пребывания там, напомнили нашему герою Ярцево: тот же яростный напор противника, танковые атаки.
Но были и отличия. Здесь, при всей опасности положения и превосходстве противника, Рокоссовский чувствовал себя увереннее. Во-первых, потому, что рядом с ним, постоянно, в любых обстоятельствах, всегда находился его надёжный штаб. Обеспечивалась бесперебойная связь со всеми участками обороны. Налажена управляемость.
«Развернув командный пункт в Волоколамске, — вспоминал маршал, — мы немедленно разослали группы офицеров штаба и политотдела по всем направлениям для розыска войск, имевшихся в этом районе, и для перехвата прорывавшихся из окружения частей, групп и одиночек».
Вскоре на позиции 16-й армии вышли 3-й кавкорпус генерала Л. М. Доватора[55], две кавалерийские дивизии генерала И. А. Плиева[56] и комбрига К. С. Мельника[57]. Затем вышли из окружения несколько крупных групп вместе со своими штабами. Левее конников заняли позиции курсанты сводного полка Военного училища им. Верховного Совета под командованием полковника С. И. Младенцева[58].
В одной из рот этого полка воевал будущий писатель, а тогда лейтенант, командир взвода курсантов Константин Дмитриевич Воробьёв. В первом же бою он получил контузию и попал в плен. Прошёл Клинский, Ржевский, Смоленский, Каунасский, Саласпилсский, Шяуляйский концлагеря. Совершил несколько побегов, последний — удачный. Возглавил в Литве партизанскую группу. Свои самые лучшие, самые яркие, суровые и пронзительные книги он напишет именно о боях в районе Клина и Волоколамска: «Это мы, Господи!..», «Крик», «Убиты под Москвой». Чтобы понять напряжение и всю жестокую ярость тех боёв, стоит перечитать книги Константина Воробьёва, лейтенанта армии генерала Рокоссовского.
Когда просматриваешь документы, относящиеся к периоду боев на волоколамском и клинском направлениях, а потом накладываешь на них мемуары маршала, не обнаруживаешь абсолютно никаких зазоров. Никаких белых ниток! Вывод: воспоминания Рокоссовского написаны честной и беспристрастной рукой. Хотя, как и все мемуары, они не лишены некоторых изъятий и умолчаний. Уже тяжело больной, он заглядывал в бездну, торопился, мечтал увидеть книгу и знал, что рукопись будут читать в Главпуре под увеличительным стеклом, что возможна задержка именно по этой причине. А потому многое опускал.
Когда на позиции армии вышел кавалерийский корпус и командующему об этом доложили, он сам пожелал встретить конников. Эскадроны держали строй. В частях чувствовались дисциплина и порядок. Словно кадры кинохроники, перед ним проходила его кавалерийская солдатская и командирская юность. Ржали лошади, звенели стремена…
Появление кавкорпуса с лихим командиром во главе решило многие проблемы обороны армии. Кавалерия в основном воевала как пехота, но при необходимости могла маневрировать куда быстрее. Свободно, без задержек действовала с танковыми частями.
В ноябре, перед началом второго и последнего наступления немцев на Москву, в состав армии в качестве пополнения прибыли 17, 20, 24 и 44-я кавалерийские дивизии. По численности личного состава кавалерийские дивизии, как известно, значительно меньше стрелковых. Каждая из них насчитывала около трёх тысяч человек. Участь двух из них, 17-й и 44-й, оказалась плачевной. В журнале боевых действий 4-й танковой группы есть запись, которая свидетельствует и об уровне организации нашим командованием атак, и об их печальных результатах.
«Не верилось, — записал немецкий офицер, — что противник намерен атаковать нас на этом широком поле, предназначенном разве что для парадов… Но вот три шеренги всадников двинулись на нас. По освещённому зимним солнцем пространству неслись в атаку всадники с блестящими клинками, пригнувшись к шеям лошадей… Первые снаряды разорвались в гуще атакующих… Вскоре страшное чёрное облако повисло над ними. В воздух взлетают разорванные на куски люди и лошади… Трудно разобрать, где всадники, где кони… Немногие уцелевшие всадники были добиты огнём артиллерии и пулемётов…»
Разгромом кавалерийской атаки безумие не закончилось. Чем руководствовались наши доблестные командиры, неизвестно.
«И вот из леса несётся в атаку вторая волна всадников. Невозможно представить себе, что после гибели первых эскадронов кошмарное представление повторится вновь… Однако местность уже пристреляна, и гибель второй волны конницы произошла ещё быстрее, чем первой».
Эта атака нашла отражение и в дневнике командующего группой армий «Центр» фон Бока:» Отчаянная атака трёх сибирских кавалерийских полков в секторе 5-го корпуса была отражена с большими потерями для русских».
Не менее трагична история гибели 58-й Дальневосточной танковой дивизии. В ночь на 16 ноября, выполняя приказ Жукова уничтожить волоколамскую группировку противника, состоящую из 106-й, 35-й пехотных и 2-й танковой дивизий, Рокоссовский бросил в разведку боем танковую дивизию генерала А. А. Котлярова
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Джон Лили (John Lyly) - английский романист и драматург, один из предшественников Шекспира. Сын нотариуса, окончил Оксфордский университет; в 1589 году избран в парламент. Лили - создатель изысканной придворно-аристократической, "высокой" комедии и особого, изощренного стиля в прозе, названного эвфуистическим (по имени героя двух романов Лили, Эвфуэса). Для исполнения при дворе написал ряд пьес, в которых античные герои и сюжеты использованы для изображения лиц и событий придворной хроники. Песни к этим пьесам были опубликованы только в 1632 году, в связи с чем принадлежность их перу Лили ставилась под сомнение.
Это не полностью журнал, а статья из него. С иллюстрациями. Взято с http://7dn.ru/article/karavan и адаптировано для прочтения на е-ридере. .
Школьник, студент, аспирант. Уштобе, Челябинск-40, Колыма, Талды-Курган, Текели, Томск, Барнаул…Страница автора на «Самиздате»: http://samlib.ru/p/polle_e_g.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.