Рокоссовский. Клинок и жезл - [32]
Последнее слово Примакова — документ странный. С одной стороны, в нём сквозит, так сказать, дух эпохи, а именно работа следователей, убедивших своего подследственного сказать то-то и то-то. С другой стороны, многое из сказанного перед смертью — правда.
Кроме того, слово Примакова какой-то смутной болью тревожит и нынешнее сознание среди уже нынешних событий…
Нашему герою, уроженцу Варшавы, угрозу несла последняя мысль обречённого. В это время ведомство наркома Н. И. Ежова активно разрабатывало дело «Польской организации войсковой», вскрывало шпионскую агентурную сеть польской разведки. По данным НКВД, польскими шпионами буквально наводнены Сибирь, Дальний Восток, все военные округа. Помните донос Грязнова и Шестакова? Эти двое сразу сориентировали наркома: «Поляк…»
Во всех анкетах вплоть до 1945 года, когда маршалу, дважды Герою Советского Союза назначили новое место рождения (для установки бюста), в графе о национальной принадлежности он писал: «Поляк». Да и говорил с лёгким польским акцентом. Так что иностранца распознать в нём было несложно.
Шестакова арестовали 6 июля. Через несколько дней он уже давал показания, среди «заговорщиков» назвал и Рокоссовского. На вопрос следователя: «Кто вам известен из участников военно-троцкистской организации в частях Забайкальского военного округа?» — последовал его исчерпывающий ответ: «Рокоссовский Константин Константинович — бывший командир 15-й кавалерийской дивизии, в данное время командир кавалерийского корпуса в городе Пскове…»
Для хорошо отлаженной машины НКВД этого было достаточно.
Вначале Рокоссовского отстранили от командования корпусом. Нового назначения не последовало. Он заметил: меньше стало людей вокруг — друзей, сослуживцев, приятелей. Даже в курилке, обычно шумной, наполненной шутками и анекдотами не меньше, чем табачным дымом, все сразу умолкали, торопливо докуривали и старались поскорее уйти. А он, уже уловив в воздухе запах грозы, чувствовал себя как перед рубкой и, как всегда, полагался на удачу: двум смертям не бывать. Но в бою можно было положиться на твёрдость руки, на шашку и на коня. А тут — не на кого. Пустота.
Вскоре последовало дивизионное партийное собрание, исключение из ВКП(б) — «за потерю политической бдительности». В августе вызвали в Ленинград, в штаб округа. Какое-то время надеялся — за новым назначением. Юлия Петровна тоже старалась не показывать своих чувств, но провожала мужа на вокзал с тяжёлым сердцем.
Поезд уже подходил к Ленинграду. Неожиданно в купе появились какие-то люди. Все как на подбор рослые, ему под стать, чисто выбритые, с настороженными и сосредоточенными взглядами, в свободных пиджаках одного цвета и покроя. Он сразу понял всё. «Вы арестованы!» До железнодорожного вокзала ехали молча. Когда поезд остановился, подождали, пока пассажиры выйдут из вагона, и, не выходя на перрон, выпрыгнули в сторону пакгаузов, провели по безлюдным закоулкам к ожидавшей машине — обыкновенному фургону с надписью «Хлеб». Грубо втолкнули внутрь. И — закрутилось…
Привезли в «Кресты» — внутреннюю тюрьму УГБ НКВД Ленинградской области.
Унижение началось с обыска. Процедура была такой: раздели донага, осмотрели, прощупали одежду, заглянули в ноздри, в уши, всюду. Особенно досталось мундиру — сняли ордена и медаль «XX лет РККА», спороли шевроны, из петлиц вырвали эмалевые ромбы комкора. Портупею и ремни, в том числе и брючный, не вернули. Рокоссовский сразу почувствовал себя ниже ростом, растерянным. Но растерянность длилась недолго. Произошло то, что происходило со многими, и надо было принимать этот крест спокойно, чтобы не допустить ошибки и не погубить себя и семью.
Конвоир отвёл Рокоссовского в камеру. Камера на двоих. Он оказался двенадцатым. Две откидные койки. Днём они прикреплялись к стене цепями и запирались на висячие замки. Койки откидывают в час отбоя — в 23.00, подъём — в 6.00. Обитатели камеры установили очередь для сна. Спят двое, и то недолго. Остальные — на полу. У двери параша. Новички спят там. Места постепенно освобождаются. Кого-то перевели, кто-то не вернулся с допроса. Очередь движется к желанному окну, где можно глотнуть свежего воздуха. Но неба в окно не видно — оно закрыто нависающим козырьком.
По всей вероятности, Рокоссовский в разработке у чекистов был уже давно. На всякий случай: служил на границе… за рубежом… имел самые широкие контакты, в том числе и с офицерами японской разведки, белогвардейцами… Личное дело Рокоссовского было помечено секретными литерами «ОУ» — особый учёт. Шифр этот ввёл истинный изобретатель всяческих методик выявления скрытых «врагов народа» и революции Фельдман. История свидетельствует, что почти все военные, имевшие в личном деле это фельдмановское клеймо, были арестованы, а затем — кто попал в лагерь, а кто и прямо под пулю.
Несколько суток Рокоссовский провёл в томительном ожидании. Следователи применяли такой приём для того, чтобы подготовить арестованного к первому допросу. Невыносимая духота, запах давно немытых тел, невозможность выспаться и сосредоточиться — всё это, помноженное на неизвестность, порой сразу давало нужные результаты: человек попросту ломался и подписывал всё, что диктовали следователи.
Роман «Примкнуть штыки!» написан на основе реальных событий, происходивших в октябре 1941 года, когда судьба столицы висела на волоске, когда немецкие колонны уже беспрепятственно маршем двигались к Москве и когда на их пути встали курсанты подольских училищ. Волею автора романа вымышленные герои действуют рядом с реально существовавшими людьми, многие из которых погибли. Вымышленные и невымышленные герои дрались и умирали рядом, деля одну судьбу и долю. Их невозможно разлучить и теперь, по прошествии десятилетий…
Во время операции «Багратион» летом 1944 года наши войска наголову разгромили одну из крупнейших немецких группировок – группу армий «Центр». Для Восьмой гвардейской роты старшего лейтенанта Воронцова атака началась ранним утром 22 июня. Взводы пошли вперёд рядом с цепями штрафников, которых накануне подвели на усиление. Против них стояли части дивизии СС, которая на девяносто процентов была сформирована из власовцев и частей РОНА бригады группенфюрера СС Каминского. В смертельной схватке сошлись с одной стороны гвардейцы и штрафники, а с другой – головорезы, которым отступать было некуда, а сдаваться в плен не имело смысла… Заключительный роман цикла о военной судьбе подольского курсанта Александра Воронцова, его боевых друзей и врагов.
Новая книга от автора бестселлеров «Высота смертников», «В бой идут одни штрафники» и «Из штрафников в гвардейцы. Искупившие кровью». Продолжение боевого пути штрафной роты, отличившейся на Курской дуге и включенной в состав гвардейского батальона. Теперь они – рота прорыва, хотя от перемены названия суть не меняется, смертники остаются смертниками, и, как гласит горькая фронтовая мудрость, «штрафная рота бывшей не бывает». Их по-прежнему бросают на самые опасные участки фронта. Их вновь и вновь отправляют в самоубийственные разведки боем.
Летом 1942 года на Ржевско-Вяземском выступе немцам удалось построить глубоко эшелонированную оборону. Линия фронта практически стабилизировалась, и попытки бывшего курсанта Воронцова прорваться к своим смертельно опасны. А фронтовые стежки-дорожки вновь сводят его не только с друзьями настоящими и с теми, кто был таковым в прошлом, но и с, казалось бы, явными врагами — такими как майор вермахта Радовский, командир боевой группы «Черный туман»…
Когда израсходованы последние резервы, в бой бросают штрафную роту. И тогда начинается схватка, от которой земля гудит гудом, а ручьи текут кровью… В июле 1943 года на стыке 11-й гвардейской и 50-й армий в первый же день наступления на северном фасе Курской дуги в атаку пошла отдельная штрафная рота, в которой командовал взводом лейтенант Воронцов. Огнём, штыками и прикладами проломившись через передовые линии противника, штрафники дали возможность гвардейцам и танковым бригадам прорыва войти в брешь и развить успешное наступление на Орёл и Хотынец.
Фронтовая судьба заносит курсанта Воронцова и его боевых товарищей в леса близ Юхнова и Вязьмы, где отчаянно сражаются попавшие в «котёл» части 33-й армии. Туда же направлена абвером группа майора Радовского, принадлежащая к формированию «Бранденбург-800». Её задача – под видом советской разведки, посланной с «большой земли», войти в доверие к командующему окружённой армии и вывести штабную группу в расположение немцев для последующей организации коллаборационистских формирований по типу РОА…
Данная статья входит в большой цикл статей о всемирно известных пресс-секретарях, внесших значительный вклад в мировую историю. Рассказывая о жизни каждой выдающейся личности, авторы обратятся к интересным материалам их профессиональной деятельности, упомянут основные труды и награды, приведут малоизвестные факты из их личной биографии, творчества.Каждая статья подробно раскроет всю значимость описанных исторических фигур в жизни и работе известных политиков, бизнесменов и людей искусства.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
Всем нам хорошо известны имена исторических деятелей, сделавших заметный вклад в мировую историю. Мы часто наблюдаем за их жизнью и деятельностью, знаем подробную биографию не только самих лидеров, но и членов их семей. К сожалению, многие люди, в действительности создающие историю, остаются в силу ряда обстоятельств в тени и не получают столь значительной популярности. Пришло время восстановить справедливость.Данная статья входит в цикл статей, рассказывающих о помощниках известных деятелей науки, политики, бизнеса.
«Мы были ровесниками, мы были на «ты», мы встречались в Париже, Риме и Нью-Йорке, дважды я была его конфиденткою, он был шафером на моей свадьбе, я присутствовала в зале во время обоих над ним судилищ, переписывалась с ним, когда он был в Норенской, провожала его в Пулковском аэропорту. Но весь этот горделивый перечень ровно ничего не значит. Это простая цепь случайностей, и никакого, ни малейшего места в жизни Иосифа я не занимала».Здесь все правда, кроме последних фраз. Рада Аллой, имя которой редко возникает в литературе о Бродском, в шестидесятые годы принадлежала к кругу самых близких поэту людей.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".
Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.
Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.
Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.
Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.