Рокоссовский. Клинок и жезл - [118]

И всё-таки: у кого будет больше здравого смысла — терпеливо ждать?!

Организованная оборона давала твёрдую уверенность Рокоссовскому, что он разгромит противника, а возможное наше наступление наводило на размышления. Как-никак, а перед фронтом немцы, хотя не те уже, конечно, какими они были раньше, но всё же немцы, а с ними он сталкивался и под Москвой, и в Сталинграде и знал им, если можно так выразиться, цену.

При том соотношении сил и средств, которое сложилось сейчас, трудно было надеяться на уверенный успех в случае наших наступательных действий.

Ведь каждый командующий стремится решить поставленную задачу с меньшими потерями. А возможные наступательные действия в сложившихся условиях малой кровью обойтись не могли…»

В конце июня поступили разведданные, которые свидетельствовали, что противник изготовился и начнёт наступление 2 июля. Войска фронтов были приведены в полную боевую готовность. Но немцы и в этот день не шелохнулись. Наступило 3 июля. 4-е…

«В ночь на 5 июля я был на докладе у Сталина на даче, — вспоминал Голованов. — Он был один. Выслушав мой доклад и подписав представленные бумаги, Верховный сразу заговорил о Рокоссовском. Он довольно подробно вспомнил деятельность Константина Константиновича и под Москвой, и под Сталинградом, особенно подчеркнув его самостоятельность и твёрдость в принятии решений, обоснованность вносимых им предложений, которые всегда себя оправдывали. Наконец, Сталин заговорил о создавшемся сейчас положении на Центральном и Воронежском фронтах. Рассказал о своём разговоре с Рокоссовским, когда тот на вопрос, сможет ли он сейчас наступать, ответил, что для наступления ему нужны дополнительные силы и средства, чтобы гарантировать успех, и настаивал на том, что немцы обязательно начнут наступление, но не выдержат долго, ибо транспортных средств у них еле хватает сейчас лишь на то, чтобы восполнять текущие расходы войны и подвозить продовольствие для войск, и что противник не в состоянии находиться в таком положении длительное время.

— Неужели Рокоссовский ошибается?.. — Немного помолчав, Верховный сказал: — У него там сейчас Жуков.

Из этой реплики мне стало ясно, с какой задачей находится Георгий Константинович у Рокоссовского. Было уже утро, когда я собирался попросить разрешения уйти, но раздавшийся телефонный звонок остановил меня. Не торопясь, Сталин поднял трубку ВЧ. Звонил Рокоссовский. Радостным голосом он доложил:

— Товарищ Сталин! Немцы начали наступление!

— А чему вы радуетесь? — спросил несколько удивлённо Верховный.

— Теперь победа будет за нами, товарищ Сталин! — ответил Константин Константинович.

Разговор был окончен.

— А всё-таки Рокоссовский опять оказался прав, — как бы для себя сказал Сталин. И, обращаясь ко мне, добавил: — Отправляйтесь, пожалуйста, на Курскую дугу, свяжитесь с Жуковым и помогайте им там. О том, что вы вылетаете, я Жукову сообщу.

Распрощавшись, я вернулся в штаб, оттуда выехал прямо на аэродром и — снова на фронт.

Считаю нужным привести эти факты потому, что укоренилось такое мнение: оборонительные действия на Курской дуге были заранее предусмотрены, и они рассматриваются сейчас как само собой разумеющееся. В действительности события протекали по-иному. Именно на Курской дуге было решено нашим Верховным Главнокомандованием продолжить дальнейшие наступательные действия. Гитлер также решил именно здесь искать успешного решения кампании 1943 года. Рокоссовский первым разгадал замысел противника, но было не так-то просто подготовку наступления переключить на организацию глубокоэшелонированной обороны, выиграть время и заставить немцев начать наступление первыми. Это был напряжённейший отрезок времени, когда, можно прямо сказать, шла борьба двух мнений — наступать или продолжать обороняться».

А начиналось всё так. В ночь на 5 июля в полосе 13-й армии генерала Н. П. Пухова[104] и 48-й армии П. Л. Романенко[105] почти одновременно разведчики захватили в плен немецких сапёров, те разминировали минные поля и делали проходы в проволочных заграждениях. Их притащили в свои окопы, тут же допросили. Показали пленные одно и то же: их войска вышли на исходные и ждут сигнала к атаке, начало артподготовки назначено на три часа.

Когда об этом доложили в штаб фронта, Рокоссовский посмотрел на часы, потом на Жукова, который сидел рядом над развёрнутой картой. Часы показывали два часа.

— Верить пленным или не верить?

— Надо доложить о пленных в Ставку, — предложил кто-то из офицеров штаба.

— Докладывать уже поздно, — сказал Рокоссовский и посмотрел на Жукова. — Остаётся одно — немедля отдать приказ на проведение контрподготовки.

— Времени терять не будем, Константин Константинович, — согласился Жуков. — Отдавай приказ, как предусмотрено планом фронта и Ставки, а я сейчас позвоню Сталину и доложу о принятом решении.

Как потом вспоминал Жуков, его тут же соединили с Верховным. Сталин находился в Ставке и только что закончил разговаривать по телефону с Василевским. Жуков «доложил о полученных данных и принятом решении провести контрподготовку».

— Что ж, начинайте, — согласился Сталин. — Буду в Ставке ждать развития событий.