Рокоссовский - [49]

В степи бродили стада низкорослых коров и быков, по склонам гор паслись табуны лошадей, отары овец и коз, иногда встречались двугорбые верблюды. Караулили этот многочисленный скот мужчины, женщины, подчас даже ребятишки.

Рокоссовский знал толк в верховой езде, и его восхищала изящная посадка, легкость и естественность, с которой монголы держались в седле. Это и не мудрено, так как и мальчиков и девочек с раннего детства приучали к седлу, а соревнования в скачках считались одним из главных развлечений монгольских жителей той поры.

Путешествие до Урги продолжалось три дня. Под вечер, преодолев пологий хребет на спуске к реке Тола, путники увидели сверкающие позолотой в лучах уходящего солнца большие монастыри на холмах, раскиданные без всякого порядка юрты, саманные домики, окруженные частоколами, многочисленные кварталы китайских магазинов, складов, мастерских, переплетающиеся кривые переулки. Во всем городе ни единого деревца. Это и была столица молодой республики – город Урга, где Рокоссовскому и его семье предстояло провести более двух лет.

Работы оказалось много, и была она своеобразной. Круг задач и обязанностей инструкторов был обширным. Создать заново монгольскую армию, которая во всех отношениях отвечала бы современным требованиям, – сложное и ответственное дело, и Рокоссовский, как и все остальные советские инструкторы, ясно сознавал это. Приходилось не считаться со временем, не жалеть труда, чтобы передать монгольским ученикам весь богатый опыт, накопленный к тому времени в Красной Армии.

Самая острая проблема, стоявшая тогда перед монгольской армией, – отсутствие подготовленных командирских кадров. Обучать их нужно было, начиная с командира взвода и выше. Еще до приезда в МНР Рокоссовского, в Урге было создано объединенное военное училище, специально готовившее командиров для всех родов войск. Но этого было мало. Одновременно с воспитанием кадров инструкторы занимались формированием и организацией частей, соединений, их штабов. В подчинении у Рокоссовского как инструктора кавалерийской дивизии находилось значительное количество советских командиров, работавших инструкторами в подразделениях – от эскадрона, роты, батареи до дивизиона, полка, бригады. Вместе со своими монгольскими товарищами – будущими командирами – советские инструкторы делили все тяготы и радости боевой и политической подготовки.

Кавалерийские качества монголов могли вызывать только восхищение. Да и как было не восхищаться ловкостью всадников, на карьере ухитрявшихся подхватить брошенную на землю монету. На учениях монгольские командиры и бойцы – цирики – лихо джигитовали, с азартом участвовали в скачках. Правда, несколько хуже они владели шашкой и пикой.

Нерешенных вопросов, проблем перед инструкторами возникало очень много. В первые годы после создания Монгольской НРА во всех кавалерийских и артиллерийских частях не было постоянного конского состава. Каждая часть располагала своим табуном, в котором имелось вдвое-втрое больше лошадей, чем это требовалось по боевому расчету. Табуны содержались в степи, нередко на большом расстоянии от части. Для боевой подготовки и хозяйственных нужд из табуна поочередно пригоняли лошадей, которые через несколько месяцев заменялись следующей партией, и так на протяжении всего года. Разумеется, что такая система, при которой личный состав не имел постоянных лошадей, а лошади – постоянных хозяев, не могла быть терпима, поскольку в этом случае ни о какой выездке лошадей, обучении всадников, тем более о постоянной боеготовности не могло быть и речи. Пришлось менять заведенный порядок.

Замены требовало и само монгольское седло, которое, будучи продуктом многовековой практики, казалось, должно было удовлетворять всем требованиям верховой езды. Но высокое маленькое деревянное седло, сидеть в котором надо было боком и одно стремя которого было короче другого, удобное, по всей вероятности, в быту кочевника-скотовода, не могло быть принято в регулярной армии. Дело осложнялось и тем, что кавалерийские седла Красной Армии были слишком велики для низкорослых монгольских лошадей. Тщательно изучив этот вопрос, монгольское командование, по совету инструкторов-кавалеристов, ввело в армии не монгольское и не кавалерийское, а русское казачье седло.

Очень осложняло подготовку военных кадров то, что подавляющее большинство как рядовых цириков, так и отобранных для занятий в школах и училищах было неграмотным. Это ставило нередко, казалось, неразрешимые проблемы – обучение современных командиров просто невозможно без усвоения хотя бы элементарных понятий математики и физики. И все же инструкторы ухитрялись доносить свой опыт слушателям. А желание учиться, знать военное дело у монгольских командиров было огромным.

Монгольское правительство и Монгольская народно-революционная партия постоянно помогали инструкторам. Это, конечно, облегчало их работу. На месте сидеть инструктору 1-й кавалерийской дивизии не приходилось. Он много ездил по стране и смог познакомиться и с ее горно-лесистыми районами севера и северо-запада, и со степными районами востока, и с югом страны, где степи переходили в Гобийскую пустыню. Во время поездок по Монголии он много охотился, благо дичи здесь было в изобилии, а охотничьи угодья – прекрасные. Надо сказать, что эта страсть к охоте, приобретенная еще в Забайкалье, осталась у него в течение всей жизни.