Рок-звезда - [62]

— Итон или Харроу?

— Что?

— Где ты учишься?

— А-а. В пансионе „Ле Эвир“ в Швейцарии.

Внезапно притормозив, Эдди с удивлением спросил:

— Ведь это женский пансион?

— Конечно, женский. — Рафилла сняла шляпу, и ее длинные волосы рассыпались по плечам.

— Боже мой! — воскликнул Эдди.

— Что с тобой?

Закашлявшись от табачного дыма, Эдди выдавил из себя:

— Ничего, ничего.

— Ты действительно узнал меня? — спросила Рафилла, заподозрив неладное.

Эдди откашлялся.

— Разумеется.

— Рафилла, — напомнила она.

— Я знаю, — с раздражением бросил Эдди.

С Эдди Мафэром творилось что-то странное. Рафилла подумала, что чем быстрее доставит ему удовольствие, сделав минет, тем лучше.

Спустя два часа они лежали голые под скомканными простынями в холостяцкой квартире Эдди Мафэра в Челси.

Они приехали сюда час назад, а дальше все развивалось в бешеном темпе. Фужер неразбавленной водки, стереозаписи Билли Джоэла, исполнявшего „Just the Way You Are“. А потом секс. Никаких поцелуев. Никаких любовных игр. Никаких ласк. Просто голый секс.

Рафилла была совсем неопытна в этих делах, но даже она поняла, что с Эдди что-то не так, когда он начал тыкаться в нее мягким пенисом. Одиль как-то сказала о подобном случае: „Пенис длиной два дюйма, но зато пальцы очень ловкие“. Но у Эдди ко всему еще и не было ловких пальцев.

Рафиллу это отнюдь не смутило, она понимала, что должна помочь ему справиться с этим неприятным затруднением. И инстинктивно она произнесла как раз те слова, которые он и хотел от нее услышать:

— Я девственница. Я никогда раньше не была в постели с мужчиной.

Насчет девственницы она не солгала. Да, собственно говоря, и насчет постели тоже. На пляже — да. В лесу — да. И во многих других местах. Но вот в постели действительно никогда.

— Ты такой… мужественный, — сказала Рафилла, тяжело дыша, — мне так хорошо с тобой.

И тут буквально свершилось чудо. Эдди почувствовал такой прилив мужской силы, которого не испытывал очень давно. А Рафилла отбросила в сторону все мысли о том, чтобы сохранить девственность для мужа. Сейчас она могла думать только об Эдди. Она любила его. Вот и все.

БОББИ МОНДЕЛЛА 1977

— Черные, — сказала Нова Ситроен. — Шелковые.

Портной кивнул.

— И белые. Абсолютно белые. Все должно быть в обтяжку.

— Я понимаю.

— Дюжину рубашек, дюжину пар брюк. И никаких других цветов.

— Хорошо, миссис Ситроен.

— Да, застежки делайте на левую сторону.

Портной и бровью не повел.

— Слушаюсь, миссис Ситроен.

Элегантным жестом руки Нова отпустила портного.

Когда он ушел, она принялась расхаживать по гостиной пентхауса „Сенчури Сити“. Взяв сигарету, Нова не прикурила ее, а просто теребила наманикюренными пальцами.

Сегодня был великий день.

Она так долго ждала его.

Бобби, весь покрытый потом, взмолился:

— Хватит, — простонал он.

— Еще немного, — не сдавался его личный тренер. — Это упражнение нужно для рук.

— Мне уже ничего не нужно, — задыхаясь, вымолвил Бобби, бросил гири и рухнул на спину.

— Тогда до завтра, — попрощался тренер — небольшого роста мужчина с внушительными мускулами и улыбкой садиста.

— Буду с нетерпением ждать! — сыронизировал Бобби.

„Да… — подумал он, — вот что значит быть номером один“. Черт побери, да жизнь была куда более прекрасной, когда он был толстым и работал смотрителем в мужском туалете.

А сейчас она превратилась в сплошную работу — изнурительную, выматывающую, постоянно требующую поддерживать форму.

И эта ежедневная каторга включала занятия танцами, уроки пения, физические упражнения и работу с тяжестями для совершенствования тела.

А еще рекламные фотографии, парикмахеры, консультации с диетологами, и в завершение всего ежедневный бег трусцой по нескольку часов.

И еще, конечно же, Нова.

Нова Ситроен.

Что за удивительная женщина!

Закрыв глаза, Бобби подумал о последнем годе своей жизни.

Он заключил сделку с дьяволом, и весь его мир буквально перевернулся за одну ночь.

Америка расстроилась, узнав о предательстве Бобби. Она почувствовала просто невероятную боль и обиду.

— Что же ты с собой делаешь? — спросила Америка. Нижняя губа у нее дрожала от возмущения. — У тебя совсем нет негритянской гордости? Ведь Маркус Ситроен — убийца. Он высосет из тебя все, что можно, и вышвырнет.

— Ни в коем случае, — возразил Бобби.

— Это почему ты так думаешь? — Америка сплюнула, голос у нее дрожал. — И как ты смог так поступить со мной?

— „Блю кадиллак“ заплатит тебе большую компенсацию.

Глаза Америки гневно сверкнули.

— Еще бы.

Бобби не знал, что еще сказать. Дружеского разговора все равно не получится, а рассказать Америке о Шарлин он не мог.

— Подозреваю, все это каким-то образом связано с этой шлюхой, — холодно заметила Америка, словно прочитав его мысли.

— Успокойся. И не путай сюда Шарлин. Ты взбесилась из-за меня.

— Послушай, Бобби, а почему бы тебе честно не признаться, что она крутит тобой, как хочет?

Бобби позволил Америке высказать эту мысль самой. Так что теперь его совесть была чиста.

Шарлин запрыгала от радости, когда он сообщил ей о своей договоренности с Маркусом Ситроеном.

— О Бобби, Бобби, Бобби! Ты просто чудо! Ты самый лучший. — Она крепко обняла его. — Но и для тебя это тоже будет лучше, милый. Только наберись терпения. Если Маркус говорит, что сделает тебя звездой, то так и будет.