Рок - [23]
— И вправду, раз джин есть, то «чпок» самое милое дело — молодец, Стасендра!
— А газировка-то есть? — деловито осведомился Вовка.
Газировка нашлась в одном из пакетов с подношениями к вечерней трапезе.
— Отлично! — жизнерадостно воскликнул Вовка, вскрывая обе бутыли. — Давайте-ка ваши стаканы!
Мгновенно рядом с ним выстроилась шеренга разнокалиберной посуды.
Вовка первым взял Стаськин стакан и совершил с ним такую манипуляцию, которую Ляльке еще видеть не доводилось. Сначала он налил туда немного джина. Потом добавил газировку и, раскрутив стакан, со всей силы хлопнул ладонью по его верхнему краю. Пузырьки мгновенно устремились ввысь. Вовка протянул стакан Стаське со словами: «Шейте, доктор Борменталь, кожу мгновенно!»
Стася засмеялась и выпила жидкость залпом. Далее эту увлекательную процедуру повторяли вновь и вновь, и Лялька смогла оценить быстроту воздействия свежегазированного спиртного на организм. Стало чрезвычайно весело. Кроме того, Вовка и Стася были в ударе и, похоже, собирались развлекать присутствующих до утра. Вначале они травили анекдотики. Потом распевали песни. Малыш проснулся и схватил вторую гитару. Распалившись «чпоком», Вовка выхватил из кармана свой паспорт и, смачно шлепнув им по столу, вскричал:
— Стася, любовь моя! Поехали сей же час жениться!
Компания покатилась со смеху — было три часа ночи. Но Стася, однако, не растерялась и, добыв из каких-то карманов свой паспорт, бросила его поверх Вовкиного.
— А поехали! — воскликнула она.
Вовка схватил ее на руки и под ликующие крики дружков понес в коридор. Через секунду хлопнула входная дверь.
Лялька покосилась на Малыша — какова будет реакция на содеянное? Но Малыш был благодушен, ленив и мил.
— Хорошо, что у нее сейчас гипса нет, — хихикнул он.
— Гипса? Какого гипса? — изумилась Лялька.
— Медицинского, — пояснил Малыш. — Она в прошлом году ногу сломала, а Вовка ей гипс прокусил — в доказательство своей любви. Он вообще хороший малый, только с тараканами. Ну, полная башка тараканов у него. Его родной брат, кстати, очень знаменитый писатель. А Вовка ничем его не хуже, он даже лучше пишет, поверь мне, я читал. А работает до сих пор в кочегарке! Принципы у него такие — ничего на потребу толпе.
— Слушай, как думаешь, они что, и вправду жениться поедут? — недоумевала Лялька.
— Аха-ха! Да нет, конечно! Их паспорта-то здесь, на столе остались. Покатаются на лимузине — Вовка это развлечение обожает — и вернутся!
— И ты за нее нисколько не беспокоишься? — не выдержала Лялька, хотя понимала, что спрашивает лишнее.
Но Малыш был сегодня само спокойствие.
— Не-а — заявил он, зевая, — зато я точно знаю, что сегодня ночью никто не умрет.
С этими словами он взял гитару и потянулся ближе к столу, где уже начали разливать по стаканам принесенный Стасей коньяк. Лялька тоже подсела в круг желтой лампы, и, покуривая, слушала песенки Малыша.
Когда исчез хозяин — все подумали: устал, отдохнуть пошел.
Но Митюха не спал. Он молча курил в своей комнате, и на душе у него было неспокойно.
Вискарюшечка
По утрам Лялька ходила мыть лестницы. Таким образом можно было спокойно жить у Митюхи и участвовать во всех вечеринках. Уходила она как раз тогда, когда обычно ложились спать засидевшиеся полуночники. То есть в шесть утра. А по возвращении оставалось время для дневного отдыха, до прихода новых гостей.
Как-то по осени, возвращаясь с работы в одиннадцатом утреннем часу, Лялька еще из коридора услышала звуки безутешных женских рыданий. Такое частенько случалось за время проживания у Митюхи, девчонки вечно использовали хозяина в качестве жилетки, но вчера с вечера никто не оставался, а утренний гость появлялся редко.
Войдя в комнату, Лялька застыла от неожиданности: у стола, размазывая по лицу косметику, рыдала сама баловница судьбы — Аделаида! Митюха же, слегка растерянный, гладил плачущую по голове и нашептывал что-то, пытаясь утешить.
— Ляль, чайку сваргань, а? — просительно обратился он к вошедшей.
— Да на фиг чай! — гнусавым от слез голосом вскинулась Аделаида. — Мне срочно нужно выпить! Мить, может, сходишь, а? Вискарюшечки купишь?
— Ада, слушай, сейчас я позвоню ребятам, они принесут и вискаря, и все остальное, ты ж не будешь пойло из нашего магазина, знаю я тебя.
— Ну, звони тогда быстрее, чего сидишь-то, Мить, я тут от горя, жажды и одиночества умираю, а ты сидишь!
Митюха покорно двинулся к телефону. Вытянув из ящика своего бездонного буфета распухшую записную книжку, он деловито полистал ее и начал накручивать диск. Наконец трубка ответно забурчала.
— Дредыч, ты? А чего делаешь? Аа, репетируете? Ну и чудненько, то что надо. Давай-ка, бери ребят и айда к нам. Через магазин только! Адочка приехала, сестренка моя.
Трубка возбужденно задребезжала в ответ.
— Дредыч, слушай меня, зайди в фирменный, ты знаешь, Адка не пьет «паленку». Ничего, скиньтесь там, у соседей займи, мы вернем, деньги есть. Да непременно с инструментами, и парней всех тащи, веселее будет.
При слове «деньги» Аделаида стала рыться в сумке, на этот раз — крокодиловой, но не хуже «утконоса», в комплект к сапожкам и перчаточкам, и швырнула на стол пухлое портмоне.
