Рог Юона - [41]

И он указал на зеркало, висевшее на стене залы. Зеркало тотчас же затуманилось, и когда оно опять прояснилось, то взору леди Морганы предстало все, что творилось на равнине перед стенами Майнца. Увидев это жуткое зрелище, рыцари-эльфы Глориан и Малаброн резко поднялись со своих мест и подошли к Оберону. Они опустились перед ним на колени и стали умолять. Малаброн говорил за обоих:

— Ваше величество, это правда, что по законам нашей страны вы не можете протянуть руку помощи этой благородной женщине. Но мы-то не связаны этими законами. И хотя наше могущество слабее вашего в десять, а то и в сотню раз, мы все равно сильнее любого смертного. Позвольте нам пойти и помочь герцогине Кларамонде!

С некоторой тенью надежды Оберон согласился на их предложение, и оба рыцаря эльфа тотчас же исчезли.

А герцогиня Кларамонда испуганно взирала на охваченную огнем ветку, которую палач положил прямо к ее ногам. И тут совершенно внезапно небо над Майнцем разверзлось, и вниз опустился столб неземного огня, и из него в полном вооружении выскочили рыцари-эльфы, готовые к смертельной схватке.

Своей волшебной силой они превратили оковы бордоссцев в пыль, и жители Майнца чуть не ослепли от этого сияния. Когда им удалось снова посмотреть на происходящее, то они увидели, что Кларамонда и ее люди стоят целые и невредимые на свободе, истово благодаря Высшие Силы за свое освобождение.

А император был настолько ошарашен, что приказал отвести пленников обратно в тюрьму, и больше не произнес против них ни единого слова.

Глава 15, повествующая о возвращении Юона во Францию и об его появлении во дворе императора

Юон тайно добрался до Франции, а затем вместе со своими спутниками проделал долгий путь до аббатства Клуни. И никто не узнал об его прибытии. Почтенный аббат несказанно обрадовался его благополучному прибытию, ибо давно уже скорбел по юноше, считая его мертвым. Потом аббат распорядился, чтобы все монахи возблагодарили Господа за это счастливое событие, и устроил праздник в честь Юона и его людей.

Потом аббат приказал принести Юону его дочурку, и герцог испытал великое счастье, увидев свою дочь в добром здравии. И он горячо возблагодарил дядю за такое бережное к ней отношение. Затем герцог принес сундучок с редкими самоцветами и золотом, которые были отбиты им в бою у сарацинов, и теперь он намеревался передать их дочери в качестве приданного. Он надел ей на шею восхитительное колье из рубинов, искусно оправленное в золото, а также одарил щедрыми подарками всех, кто ухаживал за девочкой во время его отсутствия.

При виде дочери огромная радость вновь охватила его, и в порыве чувств он повернулся к старому аббату со словами:

— Дорогой мой дядюшка, мое сердце переполняется любовью к тебе за то, что ты предоставил убежище моей дочери в годину несчастий. А теперь скажи мне и, прошу тебя, не стесняйся, должен ли я тебе что-нибудь за это?

Аббат улыбнулся, и легкая тень пробежала по его лицу, когда он отвечал:

— Нет, мой дорогой сын и родственник, ни один человек на свете не способен выполнить того, что я желаю. Мой мир — в стенах аббатства, и это добрый мир. А то, чего бы я хотел, для тебя недостижимо, как и для любого другого человека. Ты только взгляни на меня. Я уже старик, и годы дают о себе знать, оставляя на моем челе свои неизгладимые следы. Поэтому никто не сможет возвратить мне молодость и былую силу. Зима лет моих искривила мои старые кости и истощила мою плоть. Кто же сможет снова возвратить мне пору весеннего цветения?

И тут глаза Юона засверкали от счастья, и он приказал, чтобы ему скорее принесли плащ, где хранились самые ценные из его сокровищ: Райские Яблоки. Достав яблоко, он положил его перед дядей и попросил его съесть сочный плод.

Старый аббат немало удивился странной просьбе племянника, однако выполнил ее. И как только он начал есть, с ним стали происходить удивительные вещи. Он больше не казался стариком, согбенным от бремени прожитых лет. И вскоре перед всеми стоял высокий и статный мужчина в расцвете своей молодости. Все присутствующие в зале замерли при виде такого чуда. А потом Юон поведал дяде, как к нему попали эти яблоки, а также рассказал о своих странствиях.

Всякий раз, глядя на дочь, Юон собирался отправиться в Майнц, где он смог бы с помощью Господней освободить всех, кто доверился ему, а главное — самого любимого человека на свете: герцогиню Кларамонду. Ибо от одной только мысли, что его жена пребывает в опасности, его сердце чуть не вырывалось из груди.

Он выдавил сок из ореховой скорлупы и густо вымазал им лицо и руки, а потом распустил волосы по плечам. Сняв сверкающие доспехи, оставил на себе лишь пояс с зашитыми в него драгоценными камнями. Поверх он надел поношенное тряпье пепельно-серого цвета, чтобы походить на паломника. В таком виде он мог ходить от одного дома к другому и спрашивать дорогу.

Бернар поступил точно так же, и теперь никто не сумел бы узнать его. И этих затрапезных плащах они отправились в Майнц, чтобы успеть туда к пасхальной неделе. В это время город заполонили пилигримы, пришедшие туда, чтобы поклониться святым мощам. От них Юон и узнал печальное известие.