Роджер Федерер. Легендарная ракетка мира - [12]

Качовски также заметил, что желание Федерера учиться полностью совпадало с его способностями. «Уже тогда он ненавидел проигрывать, но всегда делал правильный вывод: «Если я не хочу проигрывать, то должен работать усерднее». Если он побеждал со счетом 6–1, 6–1, то зачастую задавался вопросом, как следовало играть, чтобы победить 6–0, 6–0. Я был с ним весьма строг, пусть и по-дружески. Он все-таки был довольно маленьким и физически менее крепким, чем кто-либо еще, но он играл с такой великолепной техникой, что это позволяло ему побеждать во многих матчах, даже когда он был слабее в физическом плане. Опять же, его отец не был высоким, поэтому мы не были уверены в том, насколько он в итоге вырастет».

«Ему никогда не было достаточно тренировок, – добавляет Качовски. – Мы долго тренировались, он очень усердно работал, и потом, когда все заканчивалось, он шел отбивать мячи от стены или искал партнера, с которым он мог бы поиграть еще. И он всегда говорил: «Я буду лучшим!» Никто ему не верил. Мы видели, что у него был потенциал, что он смог бы стать звездой в швейцарском теннисе, но он говорил, что собирался стать лучшим в мире. Он не единственный тринадцати– или четырнадцатилетний мальчик, который так говорил, но он постоянно держал это в уме и работал для того, чтобы достичь этого».

Все это похоже на правду, но бывший спортивный редактор Basler Zeitung Бит Каспар помнит, что первое время у Качовски были проблемы с Федерером. «Возможно, что он и признавал его талант, но ему приходилось удалять Федерера с тренировок, потому что тот был порой просто невозможен. Долгое время ему не разрешалось играть с лучшими, потому что его голова всегда была полна глупыми идеями».

И еще: его очень отвлекал футбол. Любовь Федерера ко всем видам спорта, особенно с мячом, сделала его весьма умелым футболистом. Он присоединился к клубу «Конкордия Базель», играл на позиции нападающего. «Лично я убежден, что если бы он выбрал футбол, то вошел бы в сборную Швейцарии, – вспоминает Сеппли Качовски. – Я видел его лишь дважды, но он в этих двух матчах забил три гола. В одном из них он получил мяч на своей половине, вел его шестьдесят метров и забил гол. У него был талант».

Федерер признается, что считал себя «весьма хорошим, весьма искусным» футболистом и играл с той же страстью и тем же духом соперничества, что и в теннисе. Его друг Марко Кьюдинелли тоже играл, присоединившись к юношеской команде клуба «Базель», и несколько раз эти двое выходили на поле друг против друга. «Мы оба были так решительно настроены на победу, – говорит Марко. – Когда мы побеждали, он плакал. А когда побеждала «Конкордия», плакал я. Это для нас много значило».

Поговаривают, будто Федерера звали в юношеские команды футбольного клуба «Базель». Это вымысел, и он сам отрицает, что когда-либо получал такие предложения. Хотя в настоящее время футбольные клубы и в самом деле демонстрируют всевозрастающий интерес к юным дарованиям, но в начале 90-х у клуба «Базель» была своя молодежная команда, а Федерер играл за другой клуб. (Когда Федерера сейчас спрашивают об этом, он говорит: «Хотел бы я получить такое предложение!») С тех пор как он прославился как теннисист, ему начали поступать предложения потренироваться с командой футбольного клуба «Базель». Он любит фотографироваться с игроками клуба, но всегда отказывается от тренировок, несомненно, из-за опасения получить травму, которая могла бы навредить игре в теннис.

Как только он стал национальным чемпионом среди теннисистов младше двенадцати лет, остро встал вопрос: какой спорт предпочесть? «На неделе я занимался и теннисом, и футболом, – рассказывает он, – но отдавал предпочтение теннису, потому что все равно не мог посещать все футбольные тренировки. В конце концов тренер сказал, что если я не буду посещать все тренировки, то он не сможет ставить меня в команду на матчи по выходным. А я все равно не мог участвовать во всех этих матчах, потому что также пытался играть на турнирах по теннису. Конечно, я осознавал, что играю в одной из лучших футбольных команд, да еще в старшей возрастной группе. Но я знал также, что не смогу всю жизнь заниматься и футболом, и теннисом, что мне нужно улучшать работу левой стопы – это никогда не было моей сильной стороной, – и в итоге я принял решение сосредоточиться на теннисе».

Оба его родителя также были за теннис – мама относилась к этому очень серьезно. Возможно, что этот факт помог принять окончательное решение. И хотя порой он и задается вопросом, что бы было, если бы он выбрал футбол, но никогда не жалеет об этом решении. «Теннис мне нравится больше, потому что я люблю держать все под контролем. В теннисе все зависит от меня – я не могу винить в поражениях вратарей или кого-то другого. Я счастлив, что выбрал теннис. В конце концов, для меня это не было трудным решением».

Отточив удары, которым его научил Сеппли Качовски, Федерер к двенадцати годам обнаружил, что Питер Картер оказывает на его игру все большее влияние. Картер никогда не был личным тренером Федерера в «Олд Бойз», он занимался с группами, причем его возрастающее тренерское мастерство улучшило игру многих в его командах. «Если бы вам нужно было найти идеал спокойствия человека, в каком бы то ни было контексте, то Питер Картер был бы лучшим примером, – говорит швейцарский журналист Марко Мордасини. – Он сформировал [Роджера]. Он взял этот сгусток энергии, необходимые составляющие и соединил все это. Как если бы он взял неограненный алмаз и отшлифовал его».