Родовые сны - [27]

Однако все было слишком ясно. Ясно и горько.

Через несколько дней писатель ночью тайком приехал в деревню к вдове убитого, заплатил ей большие по тем временам деньги. И хотя баллистическая экспертиза установила виновного, а весной на месте трагедии нашли и пулю убийцы, дело было закрыто.

Вся эта история произвела на отца крайне тяжелое впечатление. Он никогда больше не ездил на "зверовые" охоты, а со всей страстью увлекся стендовой стрельбой и, как я уже говорил, добился значительных успехов, выполнив за год до смерти норму мастера спорта СССР по круглому стенду. Ну, а случай на охоте бесследно для здоровья не прошел...

РУЖЬЕ

Во время съемки в Одессе кинофильма "Повесть о первой любви" выдалось несколько свободных дней, и мы с отцом решили поохотиться на "плавни". Шла северная утка - "чернядь" и "шилохвост". Упустить такой момент было нельзя. Беда была в том, что у нас с собой было только одно ружье, да и то 20-го калибра. Северная утка крепка на убой, и для охоты необходимо было хорошее, добротное оружие.

К счастью, в Одессе жил замечательный спортсмен, чемпион Союза, Европы, призер мировых первенств по траншейному стенду Юрий Никандров. Отец и попросил у него ружье на два дня.

Надо сказать, что это была не обычная просьба: давать свое ружье другому человеку у охотников не принято - это все равно что одолжить свою жену. А для стендовика-спортсмена - особенно. Его оружие - часть профессии, инструмент, при помощи которого он добивается результата, да и, что там говорить, зарабатывает себе на жизнь. Оружие для такого спортсмена делалось на заказ, на Тульском оружейном заводе, на тренировках доводилось, подгонялось к особенностям фигуры. В результате длительных тренировок стрелок сливается в единое целое со своим ружьем, оно как бы становится его длинной рукой, которой он сбивает стремительно летящую мишень. Я знаю по себе, что иногда на охоте, особенно на боровую дичь, не хватает времени, чтобы тщательно прицелиться, и приходится стрелять навскидку,- ружье должно как бы "вкладываться" в плечо и находить цель. Я помню, как отец из своего ружья, с которым охотился всю жизнь, стрелял ночью по звуку взлетевшего глухаря. Пускали собаку, и, к нашему удивлению, она приносила добычу. Это ружье было сделано в начале века, в 1903 году, для какого-то знатного человека: английское ложе из корневого ореха. У ружья отсутствовали "антапки", приспособления для ремня. Наверное, ружье носил егерь и отдавал хозяину только для стрельбы. Отец на охоте всегда носил ружье в руках - он был сильным человеком - и готов был к выстрелу в любую минуту. Но ружье осталось в Москве, поэтому отец и обратился с просьбой к товарищу.

Места для охоты были выбраны заранее. Нам сообщили, что северная утка уже "пошла". И действительно, когда мы подъехали к заросшему камышом озеру, увидели - дичь есть.

Заняли мы позицию на берегу, чтобы битая птица падала на открытую воду, на плес, иначе в камышах без собаки ее не найти.

Вечерняя зорька прошла хорошо. Отец удачно стрелял из стендового ружья. Взяли несколько уток и, когда стало темнеть, решили собирать на воде добычу. На берегу лежал "куласик" - маленькая плоскодонная лодочка с одним веслом "пропешкой". На этой лодочке быстро собрали с воды убитых уток. Но на всякий случай взяли с собой ружья - вдруг еще налетит стая. Вернулись быстро: лодка рассохлась и подтекала.

Причалили. Стоял тихий осенний вечер. Хотя Одесса и на юге, но было уже довольно прохладно. К тому же пошел ленивый ноябрьский снежок. Собираемся. Вдруг хватились: где же ружье? Мое, 20-го калибра, было у меня на плече, а стендового, одолженного ружья не было. Обыскали все на берегу. Нет. И вдруг вспомнили, что, когда подбирали уток, "куласик" наклонился и чуть зачерпнул воды - наверное, тогда ружье и ушло за борт. Это была катастрофа!

Надвигалась темнота. Отец решительно разделся и пошел в воду. Я последовал за ним. Дно было вязкое, илистое, ноги проваливались, вода сразу же стала мутной. Так мы и искали, пока не поняли, что занятие это бесполезное.

Разожгли на берегу костер и по очереди заходили в холодною воду. Ныряли, обшаривали дно, коряги и камни, до крови разбили руки и ноги.

Зажглась первая звезда. Мы почти не разговаривали друг с другом - так были подавлены случившимся. Ружье нужно было найти во что бы то ни стало, и именно сейчас, по свежей памяти. Прошлое радостное чувство удачной охоты давно уступило место глубокой подавленности и страшной вины. Мы даже не замечали ран и холода. Время летело преступно быстро. Приближалась ночь. Светло было только у костра. Пора уезжать.

Лодка по-прежнему стояла у берега и, пока мы ныряли, наполнилась водой. Я машинально вытащил ее на берег и, когда перевернул, чтобы вылить воду, услышал какой-то непонятный стук. Поднял пустую плоскодонку - на траве, поблескивая в отсветах костра, лежало ружье. Оно показалось мне самым прекрасным из всего, виденного мною раньше.

Наша радость была так велика, а душевный подъем так высок, что надвигающиеся уже было болезни отступили от нас.

Ружье вернули в тот же вечер с благодарностью и тайным облегчением.