Родовая книга - [11]

- Конечно, за этим и приходил.

- Ничего конкретного я вам посоветовать не смогу. Слишком нестандартная ситуация. Может быть, вам какие-нибудь книжки с картинками для него принести в тайгу. По истории, например. Одеться получше. Может быть, я глупость сейчас говорю, но просто хочется, чтобы вы представили ему нашу действительность не слишком жесткой.

- А какой? Припомаженной и приукрашенной?

- Дело не в этом. Вы ведь сами предстанете перед своим сыном представителем нашей действительности и тем самым скомпрометируете себя перед ребёнком.

- А почему это я должен отвечать один за все извращения нашего общества?

- Если вы покажете сыну свою неспособность что- либо изменить в обществе к лучшему, то покажете своё бессилие. Скомпрометируете себя перед сыном. Думаю, он воспитан так, что не понимает существования для человека чего-то невозможного.

- Похоже, вы правы, Александр Сергеевич. Спасибо за дельный совет. Действительно, лучше приукрасить немножко нашу жизнь перед ребёнком. Точно, стоит, а то подумает...

Мы пожали друг другу руки и, как мне показалось, расстались без неприязни.

РАЗГОВОР С СЫНОМ

Проделав самостоятельно весь путь от реки до полянки Анастасии, я подходил к знакомым местам с ощущением, будто домой пришёл. В этот раз меня никто не встречал. И мне даже понравилось самостоятельно, без поводыря, по тайге ходить.

Я не стал кричать, звать Анастасию, может, она своими делами занимается; освободится, почувствует, что я пришёл, и подойдёт сама.

Увидев любимое место на берегу озера, где мы часто сидели с Анастасией, я решил сначала переодеться, прежде чем присесть и отдохнуть после дороги.

Достал из рюкзака темно-серый немнущийся костюм, тонкий белый свитер и новые туфли. Когда я собирался в тайгу, то хотел и рубашку белую с галстуком взять, но потом решил, что рубашка помнется, в тайге её не погладишь. А костюм мне в магазине так упаковали, что он не помялся.

Я решил предстать перед сыном элегантным и торжественным, поэтому так много времени и сил потратил на продумывание внешнего облика.

Я и бритву механическую с собой прихватил, зеркало. Пристроил зеркало к дереву, побрился, причесался. Потом сел на небольшой пригорочек, достал блокнот и ручку, чтобы добавить к плану встречи с сыном обдуманное по дороге.

Моему сыну скоро пять лет исполнится. Конечно, он уже может разговаривать. Последний раз я его видел совсем маленьким, он ещё не говорил, а сейчас уже должен многое осмысливать. Наверное, лопочет целыми днями с Анастасией, с дедушками. Я твёрдо решил: как только увижусь с Анастасией, сразу расскажу ей, как планирую встречу с сыном и что собираюсь ему говорить.

Я пять лет тщательно изучал различные системы воспитания детей и взял, на мой взгляд, из них всё лучшее и понятное. Сделал нужные для себя выводы, общаясь с педагогами и детскими психологами. Теперь, прежде чем встречаться с сыном, мне бы хотелось обсудить разработанный мной план и сделанные выводы с Анастасией. Вместе с ней всё ещё раз детально продумать. Пусть Анастасия посоветует, какие первые слова сказать мне сыну, в какой позе стоять при этом. Поза тоже важна, решил я, отец должен казаться своему ребёнку значимым. Но сначала Анастасия должна представить меня ему.

В моём блокноте первым пунктом было записано: "Представление Анастасией меня сыну".

Пусть она представит меня простыми словами, типа: "Вот, сынок, перед тобой стоит твой родной отец".

Но сказать она должна эти слова очень торжественно, чтобы ребёнок по её тону сразу значимость отца своего почувствовал, прислушивался потом к нему.

Вдруг я почувствовал, что всё вокруг затихло, словно насторожилось. Я не испугался наступившей внезапно тишины. Так всегда происходило перед встречей с Анастасией в тайге. Тайга со всеми обитателями словно замирали, прислушиваясь, настораживаясь и оценивая: не принесёт ли пришелец их хозяйке какую-нибудь неприятность? Потом все успокоится, если почувствуется отсутствие агрессии.

По наступившей тишине я и понял, что тихонько сзади подошла ко мне Анастасия. Её нетрудно было почувствовать ещё и потому, что сзади словно что-то стало обогревать мою спину. А смотреть согревающим взглядом может только Анастасия. Я не повернулся сразу на её взгляд. Некоторое время продолжал сидеть, ощущая приятное и радостное тепло. Потом повернулся и увидел...

Передо мной твёрдо стоял на траве босыми ножками мой маленький сын. Он подрос. Его русые волосы уже ниспадали кудряшками до плеч. Одет он был в короткую, связанную из крапивных волокон рубашку без ворота. Похож на Анастасию, может, на меня чуть-чуть, но сразу этого не разберёшь. Я как повернулся, опершись руками о землю, так и смотрел на него, застыв на четвереньках и обо всём на свете позабыв. И он молча смотрел на меня взглядом Анастасии. Может быть, долго я ничего не мог бы сказать от неожиданности, но он заговорил первым: - Здравствия светлым мыслям твоим, мой папа! - Да? И тебе, конечно, здравствия, - ответил я. - Ты прости меня, папа. - За что простить? - За то, что прервал я размышления твои важные. Сначала подальше от тебя стоял, не мешая, но подойти и рядом побыть захотелось. Позволь мне, папа, рядом посидеть тихонько, пока размышления твои не завершатся.