Родословная до седьмого полена - [9]

Ответа не последовало.

— Он, похоже, умер, — прошептала я, — женщина, которая к нам в дом прибежала, его нашла или с ним была, испугалась, понеслась за помощью… Надо вызвать Дегтярева. Ой, у меня голова сильно кружится. Можно, я возьму вас за руку?

— Мобильные в лесу не пашут, — сказал Носов, — быстро назад.

Глава 6

Не помню, как я добралась до дома. Вроде Валерий довел меня до крыльца и, кажется, Евгений открыл дверь. Дальше провал. Очнулась я на кровати в своей комнате, на тумбочке стояла чашка с остатками чая, лежал детектив Смоляковой. Я была в джинсах и свитере, только носки с меня заботливо сняли и прикрыли пледом. В первую секунду я не поняла: сейчас утро, вечер? Почему я одета так, словно собралась на улицу? И тут мне вспомнился поход в лес. Я села. Как сохранить в тайне от Манюни все, что произошло? Нельзя нервировать девочку, которая готовится стать матерью. А поскольку Юра мог проболтаться жене, то мы с Александром Михайловичем в тот момент, когда полковник уезжал со своей бригадой, решили ему тоже ничего не сообщать. Но ведь в поселке есть охрана, которая может рассказать местным шоферам и горничным о происшествии. Есть соседи, например, не страдающая излишней деликатностью Нина Косова, она может остановить Машу и Юру, когда те пойдут погулять, и поинтересоваться: «А кто у вас в доме умер?»

Я потрясла головой. Труп в лесу! Надо срочно позвонить Дегтяреву! Я схватила трубку. «Телефон абонента выключен или находится вне зоны действия сети». Я вскочила, вышла из спальни и побежала по лестнице с криком:

— Женя! Ни в коем случае не говорите никому про труп в холле, Маша не должна знать…

Договорить я не успела, потому что очутилась в столовой, где увидела Манюню, Юру, Дегтярева и всех собак вместе с вороном Гектором.

— Труп? — воскликнула Маша. — Чей?

— Э… э… э… — пробормотала я, — ну… случайно… я увидела на кухне…

И тут, на мое счастье, из зоны кухни в столовую выплыл Женя. Вид Коробко меня потряс. На нем красовался бирюзовый сюртук с синими лацканами, бриджи цвета спелого баклажана заканчивались чуть пониже колен, далее шли белые чулки и ботинки того же цвета на толстой подошве и каблуке. Штиблеты украшали блестящие пряжки. На голове парня сидел парик с буклями.

— Просто реклама шоколада «Французский шик», — неожиданно заявил Юра, из которого обычно слова не вытянешь.

— Лапен с микроглобато в андалузском соусе, с ягодами червленой сливы, — объявил Коробко и водрузил на стол блюдо, закрытое никелированной крышкой.

— Ух ты! У нас есть такая посуда, — изумилась Маша. — Мусик, а где она хранится?

— Впервые вижу эту утварь, — призналась я. — Женя, где вы нашли ее?

— В дальних кладовках, — доложил Коробко.

— Звучит, как в сказке, — хмыкнула Манюня, — в дальних кладовках, за тридевять земель, у самого синего моря.

— У нас есть дальние кладовки? — поразилась я. — Где вы их нашли?

— Потом выяснишь, что в особняке хранится, — остановил меня Дегтярев. — Уважаемый… э…

— Женя, — подсказал Коробко.

— Что такое папен? — осведомился полковник.

— Лапен, — поправила я, — что на суахили французов означает кролик, а вот про микроглобато я ничего не знаю.

— Не хочу червивую сливу, — встрепенулась Маша, — фрукты с паразитами отнюдь не любимый мною гастрономический изыск.

— Микроглобато — тефтельки из рисовой муки и грибов, — объяснил Женя и поднял крышку, — к ним чернослив, тушенный в сливочном масле.

— Ух ты! — пришел в восторг Юра. — Те, кто до вас в Ложкине работал, умели только картошку варить.

— Причем до полуготовности, — пробурчал Дегтярев и взял вилку, — снаружи она разваливалась, а внутри походила на бильярдный шар по вкусу.

— Ты грыз шары? — засмеялась Маша. — Теперь понятно, куда они подевались со стола, включая кии.

Полковник нацелился на кусок кролика, но Женя взял блюдо, обошел стол и положил Дегтяреву выбранную им ножку, потом подошел к Маше с вопросом:

— Какую часть лапена желаете?

Спустя пять минут в столовой воцарилась полная тишина, прерываемая лишь чавканьем домочадцев. Потом я воскликнула:

— Вы гениально готовите!

— Благодарю за чрезмерно положительную оценку моих скромных стараний, — потупился Коробко, — и прошу прощения за простое блюдо к ужину, для создания настоящего изыска мне не хватило времени.

— Восхитительно! — протянул Дегтярев.

— Невероятно, — подхватила Манюня.

— Зачетно, — заметил Юра.

Женя метнулся на кухню со словами:

— Теперь пирог «Мария Антуанетта».

— Он в меня точно не влезет, — вздохнула Маша.

— Заварной крем, малина, меренги и шоколад, — пропел Коробко, водружая в центре стола подставку с тортом.

— Фарфорина на ножке в виде ангелочка тоже из дальних кладовок? — поинтересовалась Манюня.

— Нет, из средних, — совершенно серьезно ответил Коробко, — я нашел там прелестные скатерти с ручной вышивкой. Если Дарья разрешит, постелю их завтра.

Я опешила. Скатерти с ручной вышивкой? Средние кладовки? Где это все Евгений обнаружил? Совершенно не помню, когда приобретала эти вещи. Хотя, наверное, нам их дарили на дни рождения или Новый год. До сих пор никто из домработниц не использовал эту красоту.

— Мусик, — простонала Маша, орудуя ложкой, — такие меренги я даже в Париже не ела. И в Милане их хуже делают. Где Женя?