Родом из Переделкино - [52]

В начале войны Н. Вирта неоднократно вылетал на передовую на военных самолетах и давал репортажи непосредственно с места боев. Эти опасные перелеты уже стоили жизни одному из самых близких друзей отца – Евгению Петрову, который разбился в авиакатастрофе военного самолета, попавшего под обстрел.

Всю страшную зиму 1942–1943 года отец провел в Сталинграде в расположении штаба 62-й армии легендарного генерала В.И. Чуйкова.

Фронтовой дневник отца полон записей, сделанных по горячим следам событий тех дней. Он пишет о том, как впервые встретился с Василием Ивановичем Чуйковым. В тесном блиндаже, вырытом в волжском берегу и наспех оборудованном под командный пункт, в свете фитиля, горевшего в гильзе снаряда, перед отцом возникает осунувшееся лицо генерала – он постоянно на связи с разрозненными остатками воинских частей, прижатыми к самой реке и окруженными немцами со всех сторон. Но связь постоянно рвалась, от бомбовых ударов выходили из строя рации, и тогда приказы командующего передавались с посыльными – сколько их погибло при этом... Спит командарм урывками, по 2–3 часа в сутки, довольствуется скудным пайком, решительно отказываясь от любой надбавки, и вынужден постоянно перемещаться со своим командным пунктом, непрерывно попадающим под обстрел. Прорывались сквозь дым и пожары. Кругом горело все: дома, разлитая нефть, техника, казалось, горел только что выпавший снег.

На Волге начался ледостав, и поддержка с нашего берега боеприпасами, продовольствием, медикаментами, проходившая под прямыми бомбовыми ударами и артиллерийским обстрелом, теперь должна была преодолевать натиск стихии – постоянно движущиеся ледяные торосы мощным панцирем перекрыли реку.

Суровые черты лица командарма обострены бессонницей и невероятным напряжением нескольких суток непрекращающихся боев. Командарм говорит военному корреспонденту:

– В Волгу им нас не сбросить! С этого берега мы не уйдем!

В армии Чуйкова создаются штурмовые группы, они ведут бои за каждую улицу, за каждый дом...

В своем полевом дневнике Н. Вирта записывает:

«Трагическая ситуация создалась в Краснознаменной дивизии Ивана Ильича Людникова (впоследствии генерал армии. – Т.В.). Его дивизия находилась в полной блокаде – отрезана от штаба и от берега, с которого доставлялись боеприпасы и продовольствие. Линия фронта проходила так близко, что наши бойцы слышали немецкую речь. Небольшой клочок земли, где располагалась дивизия Людникова, насквозь простреливается немцами».

Когда военный корреспондент Н. Вирта в сопровождении двух солдат прорвался в дивизию, положение там сложилось тяжелейшее. Н. Вирта записывает в блокноте:

«В подвалах разрушенных домов находилось около 400 раненых, нуждавшихся в неотложной помощи – не было ни бинтов ни медикаментов, санитарки давно уже извели на перевязочный материал простыни и свое собственное белье. Продукты подходили к концу – на человека приходилось по 5 граммов крупы, столько же граммов сала, немного больше сахара. Это был дневной паек для всех, включая командира дивизии. Последняя плитка шоколада из неприкосновенного запаса распределена между самыми тяжелыми ранеными. И тут вдруг доносят Людникову, что медсестра Сима Осетрова решила своим ходом перебраться через Волгу, чтобы организовать помощь терпящим бедствие людям. Услышав это, Людников стал орать в телефон: «Назад! Вернуть немедленно!»

Но было уже поздно. Сима прыгала с шестом с льдины на льдину, падала, поднималась и шла дальше... Она провалилась в полынью, но в это время ее заметили с той стороны и в последний момент, когда у нее уже не было сил, вытащили на берег».

Моряки Волжской флотилии решаются на отчаянный шаг – невзирая на торосы, невзирая на постоянный обстрел, любой ценой пробиваться к армейским соединениям, воюющим на той стороне. И они пробились, совершив подвиг, который не должно забыть человечество. В своем полевом блокноте Н. Вирта записывал в то время:

«Ночью на острове Зайцевский капитан Кориков набирал для переправы через Волгу добровольцев, которые должны были доставить на тот берег боеприпасы и продовольствие. Им не надо было объяснять положение, они знали, на какой риск они шли. Двадцать пять лодок и катеров, нагруженных всем самым необходимым для раненых и бойцов, двинулось в путь. До противоположного берега добралось только шесть.

Склоним головы перед светлой памятью солдат-понтонеров, перед моряками Волжской флотилии, перед гребцами обыкновенных рыбацких лодок, отдавших себя в жертву ради спасения других...»

* * *

В полевом блокноте писателя приводятся свидетельства непосредственных участников героического сражения за Сталинград. Отец дословно записывает в своем блокноте донесение – быть может последнее – гвардии младшего лейтенанта Калеганова, командира 3-й роты, удерживающей в своих руках Сталинградский вокзал, направленное командиру батальона гвардии старшему лейтенанту Федосееву:

«Доношу обстановку. Противник старается всеми силами окружить мою роту, заслать в тыл автоматчиков. Несмотря на превосходящие силы противника, наши бойцы и командиры проявляют мужество и геройство. Гвардейцы не отступают. Пусть падут смертью храбрых, но противник не должен перейти нашу оборону. Пока командир роты живой, ни одна сволочь не пройдет. Командир находится в напряженной обстановке, сам лично я на слух оглох, и слаб, и падаю с ног. Но погибнем героями за Сталинград, а не отступим назад».