Родные миры - [12]

Или, может, всё было куда проще, и Сестра никогда не была моим домом, и мне просто некуда было возвращаться и не за что сражаться в этой войне?

Сынов и Дочерей, а в переводе на простой язык — элитных универсальных бойцов и разведчиков, воспитывали исключительно из сирот, причём лет так с двух. Так что кроме учебки и бесконечных заданий разной степени сложности меня с этим миром ничего и не роднило.

А Земля…

Мечта о семье, о родителях, о нормальной жизни, — такие естественные желания всех сирот, — конденсировались для меня в одну. В неё самую, мечту о Земле. Для меня это был далёкий дом, надежда, родина, мама с папой и всё, ради чего стоило жить. В моих мечтах она была тем самым раем, который обещался всем, кто хорошо себя ведёт, по другую сторону жизни.

Земля была моей мечтой, заветной и очень тайной. Я грезила о ней, как иные грезят о дальних путешествиях, о выигрыше в лотерею или благосклонности любимого. С раннего детства; когда кто-то мечтал о новой игрушке, я бредила только Землёй. Всё моё свободное время было посвящено ей, я искала с упорством безумного историка. Сначала прочитала всю литературу, находящуюся в свободном доступе, потом — ту, на которую требовалось разрешение. А потом и вовсе ту, гриф на которой звучал почти как «перед прочтением — уничтожить».

Я твёрдо знала, что она есть. Я даже примерно предполагала, где она находится. Я изучала звёздные карты, и настолько хорошим пилотом стала, наверное, только благодаря своей несбыточной мечте когда-нибудь броситься очертя голову в этот сумасшедший безнадёжный путь.

Я не верила, что те, кто отправил к далёким звёздам огромные и совершенные корабли колонистов, могли просто так умереть, ни за что, из-за какой-то мелочи вроде астероида или землетрясения.

Никому о своих мечтах я не рассказывала, потому что они даже мне самой казались глупыми и наивными. Я точно знала, что утопия из моей мечты не может существовать, и даже если Земля где-то есть, ничего хорошего я на ней не найду. Вероятно, это будет чуть живой, очень грязный и перенаселённый мир с погибающей природой и самыми обыкновенными людьми. Знала, но при этом всё равно продолжала верить; удивительный парадокс.

Так, может, стоит рискнуть? Довериться собственным мечтам, шагнуть в никуда. Скорее всего, без страховки прыгнуть в пропасть и свернуть шею. Но зато на том свете мне будет не стыдно смотреть в глаза справедливым и бесстрастным духам мира.

— Кверр, что ты скажешь, если я предложу тебе плюнуть на всё и рискнуть, но попытаться найти Землю? — садясь, обратилась я к спине увлечённого какими-то изысканиями мужчины. Он развернулся вместе со стулом, пару мгновений сверлил меня взглядом.

— Я скажу, что ты сумасшедшая, — хмыкнул Таракан. После чего расплылся в очень довольной и совсем не мерзкой улыбке, и проговорил: — Но мне нравится ход твоих мыслей, духи меня поберите!

И мне вдруг стало легко и весело. Как будто этого странного типа без прошлого я знаю не шесть часов, а полжизни, и всё это время он сражался со мной плечом к плечу и прикрывал мне спину.

Вот и не верь после такого в волю духов, которые иногда позволяют себе вмешиваться в дела смертных и подталкивать их под локоть в ключевые моменты жизни.

Сработаемся. Как есть — сработаемся! Страшная сила — люди, которым нечего терять, но есть, к чему стремиться. Особенно если эти люди хорошо подготовлены.

— Тогда нам нужен корабль. Небольшой, быстроходный, с двигателем последней разработки, со всем необходимым на борту, с большим запасом пищи, с анабиозными камерами, с…

— Погоди, остановись, — со смехом перебил меня Кверр. — Я уже примерно прикинул, что за корабль нам нужен, даже нашёл подходящий, вот только добыть его будет непросто. Но, с другой стороны, чем не повод воспользоваться напоследок оружием? В конце концов, если мы погибнем при попытке угона, мы же ничего не потеряем.

И я не удержалась от ответной улыбки. Поберите меня духи, когда он вот так улыбается, прозвище «Таракан» кажется оскорблением для такого обаятельного и симпатичного парня.

— Ну, показывай, что ты там откопал? — предложила я, поднимаясь с пола и подходя к напарнику. Теперь уже, пожалуй, напарнику.

— Не нависай, терпеть этого не могу, — проворчал он, когда я одной рукой упёрлась в спинку кресла, а второй — в край стола, склоняясь к экранам. И подвинулся, освобождая мне половинку стула. Я насмешливо хмыкнула над такой галантностью, но послушно притулилась на краю стула. Даже великодушно не стала высказываться по поводу руки мужчины, тут же обхватившей мои плечи. Пусть его, так действительно удобней: для нас двоих этот стул явно маловат. — Смотри, вот он, красавец.

— Кхм, — выдала я через несколько секунд, сообразив, план какого здания развернулся на мониторах. — И этот человек меня назвал сумасшедшей! Ничего попроще найти не мог?

— Вы, моя леди, достойны самого лучшего! — патетично заявил он. Если бы ещё не ухмылялся при этом так пакостно… — Да ладно, не ворчи. Если ты подумаешь, то поймёшь, что это идеальный вариант. Во-первых, он всегда укомплектован по последнему слову всем необходимым, да ещё с запасами. Во-вторых, при всём моём неуважении к Владыке, трусом он не является, и с планеты вот так сразу сбегать не станет. В-третьих, Владыка отнюдь не дурак, поэтому во дворце его уже нет, как нет и большей части охраны, что нам на руку.