Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - [87]

Где мы живем

Пусть изотопный анализ пока не дал изобилия данных в пользу того, что неандертальцы преодолевали сотни километров, но если брать в расчет и каменные изделия тоже, то что-то, безусловно, перемещалось на очень большие расстояния, причем совершенно разными способами. Камень мог появиться только двумя способами: неандертальцы приносили артефакты сами, или происходил обмен предметами между группами из разных регионов. Любой из этих сценариев поднимает множество вопросов об общественном укладе и подразумевает наличие некой территориальной концепции. У современных охотников-собирателей площадь регулярно пересекаемых территорий сильно варьируется и составляет от 250 до более 20 000 км², то есть от размеров довольно большого города до маленькой страны. Огромная продуктивность экологической системы в тропиках позволяет людям получить необходимое с земли меньшей площади, но размеры освоения территорий неандертальцами в более высоких широтах, вероятно, приближались к верхнему пределу.

Существует ли способ определить размеры конкретной первобытной территории? Шагом вперед по сравнению с отслеживанием расстояний, на которые перемещались отдельные артефакты, является изучение закономерностей, характерных для множества комплексов. Недавно проведенное обобщение данных более чем с 20 памятников на юго-западе Франции выявило явный перекос в схеме перемещения камней. Высококачественный кремень иногда несли на расстояние до 100 км, в основном на восток по долинам рек Ло и Дордонь. При этом перемещений на север или юг гораздо меньше, и точно так же камень с севера несли всего на несколько десятков километров на юг, практически без пересечений между двумя регионами.

Возникает впечатление, что существовал некий барьер, через который камень не перемещали, и встает вопрос — почему? Очевидной географической границы нет, поэтому, скорее всего, причина связана либо с логистикой — наличие точки, в которой камень проще заменить на местный, чем нести дальше, — либо с неким социальным фактором. И вот что поразительно: нам известны некоторые очень длинные маршруты кремня в Европе и других местах, однако камни, которые перемещались внутри границ этой зоны (с любой из сторон), но не пересекали их, проделывали в целом не особенно долгий путь. Может быть, тут дело все же в территории, а не в экономике.

У людей с западным образом мышления, живущих в XXI в., слово «территория» ассоциируется с границами, торговлей и собственностью, но в современных сообществах охотников-собирателей используются несколько иные понятия. Конфликты — дело обычное, и членов расширенной социальной сети — племени — встречают более дружелюбно, чем посторонних. Но часто условия доступа к территории постоянно меняются. На территориальных границах отсутствует явная защита (хотя определенные места могут быть перекрыты), и иногда члены маленьких групп свободно передвигаются по территории, размером в два раза превышающей ту, на обладание которой они претендуют.

Кроме того, вполне возможно, что некоторые из сложных моделей мобильности, наблюдаемых у неандертальцев, могут иметь отношение к индивидам, а не группам. Из хищников в социальном плане ближе всего к ним находятся волки, среди которых примерно пятая часть особей в какой-то момент времени переходит из одной стаи в другую. В молодом возрасте они могут отправиться в дальний путь и преодолеть сотни километров, прежде чем осесть. Известная волчица Найя, перемещение которой удалось отследить, добралась из восточной Германии в Бельгию, иногда пробегая по 30‒70 км за ночь. Возможно, перемещения некоторых камней на самые дальние расстояния осуществляли именно неандертальские «Найи», пересекавшие горные хребты и реки в надежде на радушный прием у чужого очага.

Взаимосвязь мест и предметов остается наиболее сложной из загадок неандертальского мира. Необходимо, чтобы совпали все элементы мозаики, касающиеся технологии, хозяйства и мобильности, а также климата. Весьма вероятно, что радикальные изменения, начавшиеся 150 000 лет назад, — на всем промежутке от оптимума межледниковья до пика ледникового периода — были одной из причин развития у неандертальцев адаптивности и специализации. Повседневная жизнь стала совершенно иной, будучи прочно зависимой от того, где и когда они жили.

Одним из инструментов исследования тут могут послужить технокомплексы. Какие-то из них, несомненно, были в большей степени приспособлены к разным видам перемещений, и если необходимость менять место была обусловлена в основном поиском животных, зависящим от климата и окружающей среды, то, определив климатические экстремумы, мы можем взглянуть на уникальный уклад жизни неандертальцев.

Очевидно, что начинать следует с солнечного эемского межледниковья, самого теплого и плодородного периода, в котором удалось пожить неандертальцам; и, хотя стоянки, относящиеся к этой эпохе, довольно редки, у них есть свои отличительные черты. Весомые данные в пользу того, что лесная охота велась разными способами, обнаружены на двух участках с копьями — в Лерингене и Ноймарк-Норде. В первом из них копье толще шёнингенского и скорее использовалось как колющее оружие, хотя и довольно длинное. Может быть, в этом случае все зависело от того, на какие виды велась охота: охотники на слонов, наверное, хотели сохранять безопасную дистанцию от разъяренного окровавленного животного. Копья, убившие двух крупных оленей-самцов в Ноймарк-Норде, отсутствуют, но мы видим следы их действия в пробитых костях. Оба оленя, похоже, добыты ударами, нанесенными с близкого расстояния, что определенно гораздо больше соответствует охоте в густом лесу, чем использование метательных копий, как в Шёнингене.