Родня. Жизнь, любовь, искусство и смерть неандертальцев - [145]

Но на что неронская культура действительно похожа, так это на некоторые так называемые культуры начального верхнего палеолита (НВП) Ближнего Востока и Восточной Европы. При возрасте 45 000–50 000 лет они старше переходных культур Западной Европы, и особенно интересна в этом отношении богуницкая культура Чехии. Она включает в себя леваллуазские острия, снятые с пластинчатых нуклеусов, а на ряде памятников обнаружены миниатюрные кремни.

Как минимум некоторые культуры НВП были созданы ранними Homo sapiens. Кости возрастом около 46 000 лет есть в бачокирианской культуре Болгарии, хотя технологически она не так близка к неронской и к тому же явно на несколько тысяч лет моложе. Теоретически могли быть и более древние «таинственные» рассредоточения первых Homo sapiens в Западной Европе; не исключен и вариант гибридизации. ДНК усть-ишимского человека и других Homo sapiens указывает на то, что межвидовое скрещивание случалось даже раньше, чем 55 000 лет назад, так что подобные популяции могли переместиться в Европу откуда-то из Азии. Однако их численность, наверное, была ничтожной, поскольку никаких следов за пределами долины Роны они не оставили.

Но, пожалуй, некий проблеск культурной связи с неандертальцами все же есть. Из неронского слоя в пещере Мандрен был извлечен коготь беркута, один из самых больших, найденных в Европе. Особого интереса к когтям хищников в верхнем палеолите не наблюдается, поэтому тот факт, что такие находки есть в неронском слое среднего палеолита и на одной стоянке шательперронского периода, любопытен, учитывая, что в плане кремневой индустрии эти культуры резко отличаются друг от друга.

Сценарии появления самой неронской культуры останутся гипотетическими до тех пор, пока не будет извлечена ДНК хотя бы из грунта. Но даже если выяснится, что ее носители — не неандертальцы, она все равно весьма интересна своей косвенной связью с их демографической динамикой. Хронология слоев сажи в пещере Мандрен говорит о чрезвычайно быстром переходе от предшествующей индустрии Кина к неронской: этот период не превысил продолжительности жизни одного человека. Кроме того, сам неронский период, судя по всему, весьма короток: это тонкий слой, соответствующий примерно лишь 18 фазам пребывания в пещере, по данным стратиграфии сажевых отложений.

По окончании неронского периода пещера пустовала в течение жизней многих поколений, возможно, тысячелетиями, однако это был еще не конец. Когда в пещере Мандрен снова зажглись костры, вокруг них сидели люди — предположительно, неандертальцы, — которые вновь изготавливали предметы среднепалеолитического вида. На первой постнеронской фазе количество пластин и острий резко снижается, а производство отщепов увеличивается, хотя они все еще необычайно мелкие. Вторая фаза охватывает четыре слоя, отщепы явно становятся крупнее и, по сути, не отличаются от любого другого среднепалеолитического контекста.

Постнеронский период примечателен двумя аспектами. Территория добычи кремня, судя по расположению выявленных источников камня, резко смещается, уменьшается в размерах и больше не захватывает западный берег реки Рона. Кроме того, хронология слоев сажи указывает на более чем 90 заселений подряд и, следовательно, на период стабильности.

Эту общую последовательность можно понимать так: кем бы ни были неронцы, они вытеснили прежних жителей настолько радикально, что регион пустовал в течение жизни многих поколений. Но это длилось не вечно и не привело к исчезновению неандертальцев. Пещеру Мандрен они покинули лишь тысячи лет спустя, когда за последним слоем среднего палеолита менее чем через столетие последовал протоориньякский.

Мечты последнего

Происходившее в пещере Мандрен говорит о том, что культурные процессы конца среднего палеолита были далеко не просты. Пройдет еще 10 тысячелетий до последнего известного нам интимного контакта между неандертальцем и Homo sapiens, засвидетельствованного в ДНК индивида из пещеры Пештера-ку-Оасе. К сожалению, мы не знаем, где именно его предки встретились с неандертальцами, — за два столетия они могли переместиться на сотни или тысячи километров, — и в комплексе с его челюстью нет артефактов. Как вообще следует называть это существо? Сколько неандертальцев должно быть среди предков и насколько близкими по времени они должны быть друг другу, чтобы отнести его к гибридам? Был ли его смешанный предок единственным в их роду, или это отдельный фрагмент большой картины? Рассказывали ли о предках истории, дошедшие до его поколения?

Пока не будут найдены другие нетронутые памятники с окаменелостями, из которых можно извлечь ДНК, эти вопросы в основном останутся без ответов. Но ясно как минимум одно. Массового слияния популяций или культур не происходило. Ни у одного неандертальца по всему ареалу их обитания в критический период между 80 000 и 40 000 лет назад не было генетических признаков гибридизации, так же как и не все ранние индивиды Homo sapiens ее демонстрируют: ни мтДНК из пещеры Бачо-Киро, ни протоориньякский зуб из Фумане почти того же возраста, что и индивид из Пештера-ку-Оасе.