Родной берег - [120]
– Памела! – прикрикнул Хьюго. – Хватит уже.
Памела испепелила его взглядом.
– Да уж! – отрезала она. – Хватит. – И выбежала в коридор, хлопнув дверью.
Китти машинально продолжала нарезать хлеб, намазывать его маслом и разливать по стаканам молоко.
– Иди лучше, Хьюго. Я поговорю с Эдом.
– Ты уверена? Не хочешь, чтобы я сходил к Памеле?
– Нет. Так будет только хуже.
Она поставила чай перед Элизабет:
– Держи, милая. Намазать тебе медом?
– Я сама, – радостно заявила Элизабет и зачерпнула полную ложку меда. – Я не хочу жить в доме Джин. Я хочу жить здесь.
Китти поехала в Льюис встретить Ларри с поезда.
– Как Джеральдина? – спросила она.
– Нормально. Поехала на неделю в Арундел к родителям.
Едва завидев Ларри, Памела и Элизабет завизжали от радости и чуть не подрались за право залезть к нему на коленки.
Китти улыбнулась:
– Иногда мне кажется, что тебя они видят чаще, чем Эда.
– Корыстные девчонки. – Ларри полез в чемоданчик. – А что я вам привез?
Он достал две пачки сдобного нормандского печенья.
– И бананы! – воскликнула Элизабет.
– Бананы? – удивился Ларри. – Какие бананы?
И достал из чемодана связку спелых бананов, на которые сестрички накинулись как сумасшедшие.
– Как там бананы, кстати? – спросила Китти.
– Да все непросто. Отец решил уйти на пенсию. Значит, я остаюсь за главного.
– Но разве это не здорово?
– Я же говорю – все непросто. Все эти годы мы были практически монополистами, а теперь появились конкуренты. Голландская фирма «Гист».
– «Гист» подполз, как глист?
– Примерно.
– Тебе давно хотелось управлять фирмой, Ларри. Теперь ты можешь воплотить в жизнь все, о чем мечтал.
– Да, я в предвкушении. – Он оглянулся. – Эд в отъезде?
– Как обычно. Я хочу с тобой об этом поговорить. Позже, когда девочек уложим. О Ларри, как я рада, что ты приехал.
Гостевая комната над кухней называлась комнатой Ларри, потому что, когда бы он ни приехал, один или с Джеральдиной, он всегда останавливался там. Ларри распаковывал чемодан, когда в дверь тихонько постучали.
– Открыто! – крикнул он.
Тишина.
Он сам пошел к двери. На пороге стояла растерянная Памела.
– Пэмми?
Девочка покачивалась на носках, мотая головой.
– Хочешь поговорить?
Она кивнула, не глядя в глаза.
– Тогда заходи.
Девочка переступила наконец порог. Ларри закрыл дверь. Не желая смущать Памелу, Ларри продолжил раскладывать на кровати одежду.
– Ларри, – начала она. – Как думаешь, мама нас когда-нибудь бросит?
– Бросит? Нет, никогда. С чего ты взяла?
– Матери когда-нибудь бросают детей?
– Нет, не бросают, милая. Почти никогда.
– Джуди Гарленд развелась. А у нее маленькая дочка.
– Но она ведь не бросила дочку, правда? Да и в любом случае звезды кино не то, что мы.
– Значит, мама никогда не сбежит с другим мужчиной?
– Нет, Памела, никогда. Почему ты об этом спрашиваешь?
– Я не могу тебе сказать.
– Тогда маме скажи. Ей ты можешь сказать.
– Нет! – воскликнула Памела. – Я никогда не смогу ей сказать!
– Пэмми, ты наверняка напридумывала себе всякой ерунды.
– Это не ерунда! Ты просто не знаешь. А я знаю.
Было видно, что Памеле неймется поделиться секретом, но боязно.
– Давай так: я обещаю никому не рассказывать о том, что тебе известно.
– Вообще никому? – Никому на свете.
– Ни маме, ни папе?
– Никому. Вот тебе крест.
– Давай его.
– Что?
– Крест показывай.
Ларри перекрестился.
– Нет, не так! – Памела изобразила «икс» на своей тощей груди. – Вот так.
Ларри повторил.
Наступила тишина. А потом Памела расплакалась, что-то бормоча сквозь рыдания.
– Иди сюда, хорошая моя. – Он ласково раскрыл объятия. – Скажи мне на ушко.
Прижав губы к его уху, она прошептала:
– Я видела, как мама целовалась с Хьюго.
Он взглянул ей в глаза.
– Хьюго?
Памела кивнула, шмыгнув носом.
– Ты уверена?
Еще один кивок.
– Где?
– На кухне. Когда я вернулась из школы.
– Они, наверное, просто обнялись.
– Нет! Они целовались в губы!
Ларри молчал. Он не знал, что думать. Не знал, что чувствовать.
– Ты мне не веришь.
– Нет, – ответил он, – я тебе верю.
– Вот видишь. Никакой ерунды я не напридумывала.
– Нет, – ответил Ларри. – Хотя, возможно, это все-таки ерунда.
Сказанное Памелой не шло у Ларри из головы. Надо бы поговорить об этом с Китти, но как? С одной стороны, он дал слово Памеле. Но с другой – Китти, очевидно, в беде. Помимо Луизы, которая не слишком хорошо себя чувствует, он ее единственный друг. Кому еще она может довериться?
Весь день он думал то о Китти, то об Эде, то о Хьюго; не думал он лишь о себе и собственных чувствах. Ларри так долго их прятал даже от себя, что теперь не смел приоткрыть дверь в тайную комнату, где запер свою любовь. Китти замужем за его лучшим другом. Да и сам Ларри женат. Все вышло как вышло, и с этим надо жить.
Но Хьюго?
Полная бессмыслица. Из-за запертой двери доносится задушенный крик: если Хьюго, то почему не я? Хотя Ларри знает почему.
Но Хьюго!
Единственный эпизод, и тот в изложении ребенка. Поцелуй, то ли бывший, то ли нет. И вот уже нарушено хрупкое равновесие, в котором Ларри умудрялся жить столько лет. Он принялся себя терзать с новой силой.
«Я был слишком слаб. Слишком труслив. Если бы я только заговорил тогда. Если бы я потребовал. Если бы я был мужчиной».
Близнецы Бомен и Кестрель почти ничем не выделялись среди прочих детей благополучного и мирного города Араманта. Брат и сестра никому не говорили, что могут слышать мысли друг друга, хотя сами не находили в этом ничего удивительного. Они не подозревали, что безмятежное существование Араманта и окрестных земель скоро закончится. Грядет время жестокости, и только Огненный ветер может испепелить ненависть, чтобы мир возродился, и настала эпоха доброты. Скоро исполнится древнее пророчество, скоро зазвучит Песнь Огня.
Пять лет минуло с тех пор, как близнецы Кестрель и Бомен вернули голос Поющей Башни. Легионы не знающих жалости заров больше не угрожают Араманту. Мир и благоденствие царят в городе мантхов. Никто и не подозревает, что завтра от Араманта останется лишь пепел, а жителей угонят в рабство в далекий Доминат. И никому из них не суждено будет вернуться... Но внучка пророка Айра Хаз уверяет, что истинная родина мантхов – вовсе не сожженный Арамант, что изгнание – это лишь начало пути домой. Однако лишь немногие верят ее словам...Уильям Николсон известен как автор сценария к фильму «Гладиатор».
Экзистенциальное путешествие в далекую страну… Это было у Гессе и Керуака, у Берроуза и Кроули. Однако юноша, совершающий это путешествие, даже не подозревает, какой ад ждет его в конце пути. Кафкианский кошмар, аранжированный антиутопическими мотивами, достойными Оруэлла, в исполнении Уильяма Николсона обретает нервный, увлекательный и экстремальный сюжет!
Доминат пал, его рабы обрели свободу. Но жителям Араманта некуда возвращаться – родной город сожжен дотла. И не только Арамант и Доминат постигла жестокая участь. Смутные времена настали для всех земель. Страх и жестокость царят в сердцах людей, и только Огненный Ветер может испепелить ненависть, чтобы мир возродился и настала эпоха доброты. А маленькое племя мантхов странствует по разоренным землям в поисках своей потерянной родины. Им надо спешить – ветер крепчает. Скоро исполнится древнее пророчество, скоро зазвучит Песнь Огня.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Героиня книги снимает дом в сельской местности, чтобы провести там отпуск вместе с маленькой дочкой. Однако вокруг них сразу же начинают происходить странные и загадочные события. Предполагаемая идиллия оборачивается кошмаром. В этой истории много невероятного, непостижимого и недосказанного, как в лучших латиноамериканских романах, где фантастика накрепко сплавляется с реальностью, почти не оставляя зазора для проверки здравым смыслом и житейской логикой. Автор с потрясающим мастерством сочетает тонкий психологический анализ с предельным эмоциональным напряжением, но не спешит дать ответы на главные вопросы.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Удивительная завораживающая и драматическая история одной семьи: бабушки, матери, отца, взрослой дочери, старшего сына и маленького мальчика. Все эти люди живут в подвале, лица взрослых изуродованы огнем при пожаре. А дочь и вовсе носит маску, чтобы скрыть черты, способные вызывать ужас даже у родных. Запертая в подвале семья вроде бы по-своему счастлива, но жизнь их отравляет тайна, которую взрослые хранят уже много лет. Постепенно у мальчика пробуждается желание выбраться из подвала, увидеть жизнь снаружи, тот огромный мир, где живут светлячки, о которых он знает из книг.
Посреди песенно-голубого Дуная, превратившегося ныне в «сточную канаву Европы», сел на мель теплоход с советскими туристами. И прежде чем ему снова удалось тронуться в путь, на борту разыгралось действие, которое в одинаковой степени можно назвать и драмой, и комедией. Об этом повесть «Немного смешно и довольно грустно». В другой повести — «Грация, или Период полураспада» автор обращается к жаркому лету 1986 года, когда еще не осознанная до конца чернобыльская трагедия уже влилась в судьбы людей. Кроме этих двух повестей, в сборник вошли рассказы, которые «смотрят» в наше, время с тревогой и улыбкой, иногда с вопросом и часто — с надеждой.
Доминик Татарка принадлежит к числу видных прозаиков социалистической Чехословакии. Роман «Республика попов», вышедший в 1948 году и выдержавший несколько изданий в Чехословакии и за ее рубежами, занимает ключевое положение в его творчестве. Роман в основе своей автобиографичен. В жизненном опыте главного героя, молодого учителя гимназии Томаша Менкины, отчетливо угадывается опыт самого Татарки. Подобно Томашу, он тоже был преподавателем-словесником «в маленьком провинциальном городке с двадцатью тысячаси жителей».