Родька - [40]

— Враждебным… Если бы ты послушал себя со стороны…

— Это проще простого, — сказал папа. — Сейчас мы послушаем себя со стороны. Родя! Родька, иди сюда.

Я вошел в комнату.

— Ну, — сказал папа, — кто из нас прав, кто виноват? Суди строго, но учитывай при этом, что я только что получил плохую бумагу.

— А что судить, — сказал я, — мне ничего не известно. У вас с Костей свои секреты. Меня выслали из комнаты.

— Да, да, — сказал лапа, — я совсем упустил из виду, что ты был на кухне и даже не стоял под дверью.

— Конечно, не стоял и вообще подслушивать подло. Это же известно каждому. А что за бумагу ты получил?

— Я бы и сам хотел ее видеть, — сказал папа, — ну-ка, Костя, где это письмо? Сейчас мы будем коллективно падать в обморок.

Папа прочел письмо и отдал мне. Это был небольшой листок сероватой бумаги, на котором все, кроме фамилии, было напечатано:

«Уважаемый тов. Муромцев! Благодарим Вас за участие в нашем конкурсе. В связи с большим объемом работы все проекты, пришедшие с опозданием, в том числе и Ваш, не рассматривались. При подведении итогов конкурса первую и вторую премии решено не присуждать. Третья премия присуждена коллективу авторов (шло пять фамилий).

Еще раз напоминаем, что все чертежи, прилагаемые к проектам, должны быть выполнены тушью на ватмане или на другой равноценной бумаге. Проекты с приложением чертежей на кальке рассматриваться не будут, равно как и проекты с приложением чертежей, выполненных карандашом.

Надеемся, что Вы примете участие и в следующем нашем конкурсе, который состоится тогда-то и тогда-то.

С уважением

Конкурсная комиссия».

— Они тебя уважают, — сказал я, — вот тут написано. Это же очень важно.

— Еще бы, — сказал папа. — Уважение на полу не валяется. Уже ради этого стоило стараться.

— «Горькая ирония прозвучала в его словах», как говорится в романах.

— Может, хочешь выпить? У нас есть коньяк, — сказал Костя.

— Нет, — сказал папа, — из многих примеров я давно уяснил, что никогда не следует пить с горя. Это к добру не приводит.

И вот наступил Новый год.

Наглаженный, начищенный Костя ушел сразу же после обеда. У Гришки сбор был назначен на восемь часов. Учитывая время на дорогу, без пятнадцати восемь я был уже вполне готов и хотел идти, но папа меня остановил.

— Рано, — сказал он. — Зная немного твой характер, могу дать ценный совет. Сядь посиди. Вот я добреюсь и выйдем вместе. Может быть, по дороге я тебе выскажу несколько полезных соображении. Все-таки это твой первый выход. Первый бал, можно сказать.

Из дому мы вышли уже в половине девятого.

— Как раз хорошо, — сказал папа. — По пути нам только до угла, так что слушай и запоминай. Во-первых, если хочешь, чтобы тебе было весело, не пей много. Очевидно, там будет шампанское. Выпей пол, в крайнем случае, три четверти бокала, этого тебе хватит вполне. Главное, ничего не надо из себя разыгрывать, а тем более лезть из кожи, чтобы привлечь к себе внимание, и потом…

Тут мы дошли до угла.

— Что «потом»?

— Ладно, — сказал папа, — остальное я тебе расскажу как-нибудь в другой раз, на досуге. На вот, держи.

Он открыл свой огромный крокодиловый портфель, с которым обычно ходит на работу, и достал оттуда большую бутылку, аккуратно завернутую в синюю бумагу, и небольшой торт в красивой коробке, специально сделанной для Нового года.

— Это зачем?

— Не знаешь элементарных вещей. Идти в малознакомую компанию без взноса просто непорядочно. На, на, держи. Все затраты в счет твоих будущих заработков.

Он отдал мне бутылку и торт.

— С наступающим Новым годом.

— И тебя тоже.

Он повернул по улице Ленина направо, а я — налево.

Дом, в котором жил Гришка, был большой и не такой новый, как наш. Это был не малогабаритный дом, и, когда я вошел, мне показалось, что я вовсе не в Благовещенске. Потолок непривычно высоко, коридор широкий и длинный.

— Что ты оглядываешься? — сказал Гришка. — Думаешь, не туда попал?

— Хорошая у вас квартира!

— Ты давай внутрь заходи, — сказал Гришка. — У нас апартаменты будь здоров! А это что у тебя?

— Это вино и торт.

— Вот молодец, — сказал Гришка. — А то ни один псих про сладкое не подумал. Ну пошли, пошли. Там уже все в сборе.

В коридор вошла высокая красивая девушка с редкими веснушками на носу и длинной светлой косой почти до пояса.

— Это моя четвероюродная сестра, — сказал Гришка, когда девушка ушла. — Гостит. Из деревни приехала. Хорошая девка, но дура — редкий экземпляр. Ну пошли, пошли, хватит причесываться!

Первой, кого я увидел, когда вошел в комнату, была Лигия. Она сидела на диване и разговаривала с каким-то незнакомым парнем с бородой и в очках. Моего прихода она не заметила. Кроме этих двоих, была еще Светка Мокрина и, конечно же, Славка.

Славка выковыривал из бутылки раскрошившуюся пробку.

— Наконец-то, — сказал он. — Всегда тебя надо ждать.

— Ничего, — сказал Гришка, — зато он сообразил притащить торт. Иди сюда.

Он подвел меня к паре, сидящей на диване.

— Знакомься сам, а я пошел распоряжаться.

Парень в очках протянул мне руку и буркнул какое-то имя. Кажется, Всеволод, я не разобрал.

Я тоже буркнул. Не потому, что «око за око», а потому, что Лигия смотрела на меня как-то странно, и мне было неловко.