Родька - [19]

— Нет, первый у меня Цилиндр.

— Цилиндр может и прийти, если не поскачет, конечно.

— А вы на кого поставили? — спросил Костя.

— Ишь ты, хитер! — сказал бородатый. — Вот ставки закроют, тогда скажу.

— А какая вам разница?

Бородатый улыбнулся.

— То-то и оно, что разница, кто над кем дразнится. Смотри, смотри. Сейчас побегут.

У большой облупившейся арки, на которой было написано «Павильон механизации», стоял человек с флажком.

Два раза у него ничего не получалось, он заворачивал лошадей и только на третий резко взмахнул рукой и крикнул: «Пошли!»

— Ну началось! — сказала Саша. — Хорошо, правда? Эх, мой заскакал!

— Мой впереди! Мой впереди! Давай, Цилиндр, давай! — говорил папа.

Они с Сашей страшно переживали. Костя тоже переживал, но делал вид, что ему все равно.

Когда лошади обошли уже весь круг и показались на финишной прямой, Костя привстал.

— А что я говорил, — сказал он. — Цилиндр первый, Лампозитор второй. Все проиграли. Кроме вас, конечно.

— Кроме нас, кислый квас, — сказал бородатый. — Сейчас пойдем отхватим.

Он уже встал, чтобы идти в кассу за выигрышем, но в это время на беговой дорожке что-то произошло.

— Куда? Куда скачешь! Держи его, холеру! Ну надо же! Тьфу! — Бородатый сплюнул и опять сел.

— Наша взяла! — крикнула Саша. — Идите получать.

— Не будем торопиться. Еще ничего не известно.

— Известно.

— Не уверен.

Они препирались, стоя у барьера, пока по радио не объявили результат.

И сияющий папа пошел получать выигрыш.

В третьем заезде не выиграл никто. В четвертом и пятом опять папа.

— Ну и везуха вам, — сказал бородатый. — Небось с жокеями знакомы?

— Как же, мои приятели. А кроме того, у меня богатая интуиция.

— Это еще вопрос, — сказал бородатый, — ну-ка дайте вашу левую.

Он взял папину руку.

— И не ночевали, и рядом не живали. Вот где интуиция, на троих росла, одному досталась.

Он раскрыл свою широкую заскорузлую ладонь и показал на припухлость возле большого пальца.

— Видите, линия дугой? Вот это и есть интуиция.

Я тоже посмотрел на свою ладонь. У меня дуги не было.

— А у меня есть, — сказала Саша.

— Ну-ка, ну-ка.

Бородатый посмотрел на ее руку.

— У вас вообще не ладонь, а клад. Жить будете сто лет и счастье иметь под завязку. Замужем были?

— Была.

— Значит, еще раз будете. Ума не палата, а для сердца хватает. По бабьему делу больше и не нужно. А интуиция вот она — это факт фактический. Вы, случаем, не учителька?

— Нет, я врач.

— А коли врач, то живи и не плачь. Дело тонкое, вроде моего. Без интуиции, что без рук.

— А вы кто? — сказал Костя. — Проницатель?

— Проницатель не проницатель, а тебя вижу насквозь. Парень ты гвоздь, а без шляпки.

Костю это почему-то задело.

— Это как же понимать — без шляпки?

— А вот так и понимай. Забить тебя легко, а вытащить трудно. Деньги есть, да некуда их везть. Дай на руку погляжу, а то я совсем заболтался.

Костя дал ему руку.

Бородатый посмотрел на нее, похмыкал.

— В больших чинах будешь. Удач, как грибов. А радостей ни на копейку.

— Вот странно, — сказала Саша, — разве так бывает?

— Все бывает. Бывает, что и коза летает.

— Ну что, хорошего понемножку. Пора домой, — сказал папа.

— Не хочется мне идти в общежитие, — сказала Саша, — я еще посижу.

— Бросьте, — сказал папа, — пойдемте лучше к нам чаю попьем.

— Эх, — вздохнул бородатый, — идите, барышня, не ломайтесь. Чай не водка, закуски не требует. Мне вот тоже не сахар в гостиницу идти. Да что поделаешь? Чужой град не свой брат. Ох, люди добрые, позовите меня чаю пить, я вам сроду этого не забуду.

— А что? Это идея. — Папа посмотрел на Сашу.

Саша улыбнулась и кивнула. Я тоже кивнул, а Костя воздержался.

— Только в такси мы все не влезем, — сказал папа, — придется до автобуса пешком идти.

В автобусе произошла заминка. Костя хотел взять билеты, но бородатый его опередил.

— Пять квитачков, красавица, и бутылку пива? А? Нету? Жаль, жаль! А ведь было. Значит, отменили?

— Отменили, отменили.

Молодая девушка-кондуктор строго посмотрела на бородатого, а когда он отошел, отвернулась к окну и засмеялась.

— Как ты думаешь, кем он работает? — спросил я у Кости.

— Думать нечего, — сказал Костя. — Какой-нибудь спекулянт-артельщик.

Бородатый сидел на самой задней скамейке и разговаривал с кондукторшей. Кондукторша смеялась. Папа с Сашей сидели через кресло от нас. Папа что-то говорил Саше, и Саша тоже смеялась.

— Почему это сегодня всем так весело? — сказал Костя.

— Потому, что сегодня удачный день.

— Как для кого.

Он окинул меня с ног до головы и остановил мрачный взор на своих бывших брюках.

— Ну и болван, — сказал он, — круглый идиот. Ты хоть просто так сшил? Или резал?

— К сожалению, резал.

— Так тебе и надо. Мы с папой хотели тебе купить костюм, а теперь — вот, — он показал мне фигу и вдруг улыбнулся. — Посмотри в окно.

Я посмотрел в ту сторону, куда показывал Костя, и увидел Лигию. Походкой важной дамы она не спеша шла к выходу, а следом за ней семенил, бережно поддерживая ее за локоть, тот самый задавака в клешах и бескозырке, тот самый моряк с разбитого корыта, которого я должен был отлупить.

— Ну что, опять тебе нос натянули?

— Почему опять?

— Ну как же? Сперва физик-химик, лауреат Ленинской премии, а теперь этот бравый матрос.