Родина зовет - [28]

Долго я мучился с ожогами после этого ночного налета, надолго остался он у меня в памяти. Но все равно, как бы трудно ни было, мы упорно искали средства, чтобы восстановить силы себе и товарищам. Это была упрямая борьба за каждого человека. В лагере ни один человек из пятидесяти не умер от истощения или болезней.

Мы не брезгали ничем. Однажды шеф застрелил за что-то свою собаку, здоровенного кобеля, и в шутку предложил нам съесть. Мы, конечно, согласились и тут же ободрали с нее шкуру. Шеф расщедрился и приказал нам выдать корзину картошки. Таким образом, мы сварили котел мясного супа и наелись досыта. После этого шеф тайком от немцев иногда давал нам дополнительно к лагерной норме еще корзину картофеля на общий котел. Но это случалось крайне редко.

Чем дольше мы находились в этом маленьком лагере, тем больше у нас росла и крепла связь и дружба с французами. В этом разбитом селе остались всего лишь две французских семьи. Им жилось немногим лучше, чем нам. Немцы заставляли их работать, а нередко угощали и палками. Французы понимали нас и помогали нам, как могли.

Один из французов, молодой парень Эмиль Бриль хранил радиоприемник. Вечерами он тайно слушал радио и все известия потом передавал нам. От него мы узнали подробности зимнего наступления Советской Армии. Эти сообщения распространялись по лагерю, будоража людей. В такое время нельзя было сидеть сложа руки и ничего не предпринимать, чтобы вырваться из плена.

Весной мы снова стали думать о побеге.

Эмиль рассказал мне о французских партизанах, борющихся против гитлеровцев где-то в горах Эльзаса. У меня зародился план побега. Момент казался очень удачным. Мы подкормились и окрепли. Каждый из нас теперь был способен пройти большое расстояние и даже взять в руки оружие. Охрана в лагере - всего несколько солдат и унтер-офицер. Их можно перебить. Но где взять оружие? - встал передо мной первый вопрос. Как обеспечить себя питанием? И наконец - куда бежать? Идти через всю Германию, через Польшу, через нашу территорию, оккупированную немцами, [82] - это значит почти наверняка погибнуть. Бежать надо в горы, к французским партизанам. Не все ли равно, где бить фашистов, лишь бы бить.

Своими соображениями я поделился с товарищами. У нас было время обдумать все варианты плана.

По воскресным дням пленные не работали. Только мы с Павлом Наруцким оставались около лошадей. Их отводили за село в специальные загоны пастись, нам разрешали брать с собой еще двоих-троих пленных. С нами обычно уходили Володя Молотков, Василий Истомин и Василий Лобенко. Мы по целым дням сидели на пригорке, греясь на солнце. Конвоиры пристраивались неподалеку. Временами они уходили в село выпить пива. Мы могли свободно все обсудить.

В первом этаже того дома, где размещались пленные, был карцер и в нем дверь, выходившая прямо к колючей изгороди. Через эту дверь мы и решили выбраться из лагеря. Перелезть через проволоку не представляло большого труда, надо было только убить часовых, ходивших вдоль изгороди.

Лучше всего побег осуществить в темную ненастную ночь. До рассвета можно пройти несколько десятков километров, день отсидеться где-нибудь в укромном месте или в лесу. А ночью опять идти. Идти на юго-восток по направлению к горам Эльзаса, где скрываются партизаны.

Мы решили вовлечь в свою группу еще несколько товарищей. Скоро около нас уже было более десяти человек, готовых в удобный момент бежать. Нам предстояло достать какое-нибудь оружие и запасти немного продуктов питания.

Ребята нашли старый французский штык, валявшийся в разрушенном сарае. Его припрятали. Я договорился с кузнецом Шилиным, и он сделал из него хороший кинжал. Зайцева попросил сшить для кинжала чехол. Он выполнил мою просьбу и, догадавшись, что мы собираемся делать, сказал:

- Предупреди меня. Я вместе с вами.

Я был рад, что еще один товарищ, да еще знающий военное дело, лейтенант, готов действовать вместе с нами.

Так росла наша группа, пополнялась верными и надежными товарищами. [83]

И, казалось бы, недалек тот день, когда мы приступим к осуществлению своего плана. Но случилось то, чего мы больше всего опасались. В лагерь был прислан полицай. Носил он одежду военнопленного, но жил в отдельной комнате вместе с поваром Мишей и переводчиком. На работу не ходил, оставался все время в лагере. Иногда он привязывал пленных к столбу проволокой и бил их резиновым жгутом или палкой.

Немцы ему ни в чем не перечили.

Некоторые товарищи видели его еще в центральном лагере. Он отбирал у больных пайки хлеба и добивал слабых. Здесь, в лагере, он связался с одной немкой, работавшей в курятнике. Целыми днями просиживал у нее, и не раз мы слыхали через французов, что муж этой немки жаловался шефу и унтер-офицеру на него. Но полицай по-прежнему делал свое дело, не обращая ни на кого внимания.

Однажды Михаил-повар утром после раздачи чая передал через Василия Истомина, чтобы я зашел на кухню. Михаил был нашим хорошим советчиком. Мы посвятили его во все приготовления к побегу. Я поспешил на кухню. Михаил прикрыл дверь и тихо сообщил мне следующее:

- Полицай составил список тех, кто собирается бежать. Не сегодня-завтра выдаст всех. Сейчас ему нужно знать, когда и в каком направлении вы побежите, чтобы вас встретить пулеметным огнем. Он ведет усиленную разведку, а среди нас есть люди, которые или продались, или же просто не могут держать язык за зубами. Быстрее принимайте решение.