Родина слонов - [130]
Арачын, хоть и не любил Ирсубая, не мог не отдать ему должное. Молодец, темник! От сплоченного первого строя не осталось и следа. Людины сбивались в кучи, пытаясь потушить щиты, и гибли от смертоносных пчел, выпущенных хазарскими стрелками. Задние, не понимая, что происходит, напирали на передних... Даже с холма были слышны стоны и проклятия недругов.
— Каре!!![43] — вдруг разнеслось по полю. — Щитами, щитами прикрывайсь!
Десятки глоток подхватили этот вопль, и поле пришло в движение. Снимая со спин щиты, славяне принялись сбиваться в правильные четырехугольники. Арачын обомлел, такого он еще не видел. Закрытые щитами четырехугольники ощетинились копьями, как ежи иглами. Хазарские стрелы почти не причиняли людинам вреда. Раздался мерный грохот барабанов, и четырехугольники принялись теснить конницу.
— О Всемогущий Тенгри, — возопил Арачын, — разве мы не чтили тебя, принося богатые жертвы? Почему же ты отвернулся от нас?!
Конники попытались прорвать строй каре, но безуспешно. Длинные копья разили, не зная пощады. Гремели барабаны. В такт отбиваемому ритму над полем летел странный боевой клич:
— Ать, ать, ать-два-три, ать, ать, ать-два-три...
— Шагай дружно, — орал Святогор, — пусть тати от страху в порты наложат!
Ополченцы старательно печатали шаг, как учили... Шли ровно, не колыхнувшись. Перекрывая грохотом визг хазар и лошадиное ржание.
— За-пе-вай! — рявкнул Святогор.
— Это про ворону, что ли? — уточнил Вторак.
— Про Ворона.
И полилась заунывная...
Каре наступали, воя какую-то дикую полянскую песнь. Всадники понимали не все слова, но и без перевода кровь стыла в жилах...
— Ты не вейся, да черный ворон... — гудело поле, — да над моею головой...
Летела, расправляя крылья, песнь про незадачливую птицу, которая никак не дождется добычи. Многотысячный хор гремел водопадом, сотрясая барабанные перепонки. Ловкачу приходилось орать, чтобы его перевод Арачын мог услышать.
«Они намекают, что мы та самая никчемная птица, — думал Арачын, — они намекают, что мое доблестное войско обломает железный клюв о стены Куяба».
Горячей волной обожгло голову. Если узнают враги Каганата, что какие-то там поляне безнаказанно поглумились над доблестным войском бека, Каганат разорвут на куски. Есть только один выход: залить это поле вражьей кровью. Или лечь костьми, если Бескрайнее Синее Небо отворотит взор от своих детей.
Когда «Ворон» закончился, рать разразилась песней про лошадей, которых какие-то казаки выгнали на берег, а потом этот самый берег покрылся сотнями трупов. Всадники половину не поняли, но идею ухватили — угрожают. Арачыну же перевел Ловкач.
— Убейте их всех! — закричал Арачын. — Втопчите их в грязь!
И приказал двинуть слонов, а за ними свежую конницу.
Слоны, как и ожидал Арачын, смешали порядки славян. И когда это произошло, всадники погнали людинов.
Не кормленные двое суток, слоны были готовы сожрать каждого, кто попадется им на пути. Растоптать и сожрать! Как вкусны теплые мозги, как аппетитны свежие, еще дымящиеся кишки, а глаза, выкатившиеся из глазниц, а свежая селезенка...
Вожак бешено таращил налитые кровью буркалы, выискивая добычу. Добыча ощетинилась копьями и закрылась щитами, и это злило матерого слона! Какая наглость! Пища не должна так себя вести! Гнев бурлил в желудках слонов, гнев гнал их в битву.
Вожак взревел, и слоны наддали. Погонщики закричали, стараясь попридержать животных, но те и не думали повиноваться. Лучники, угнездившиеся в башенках за спинами погонщиков, но в отличие от последних неприкованные, едва не слетели на землю от бешеной тряски.
Слоны с разгону врезались в толпу, полетели кровавые ошметки...
— Да ведь перебьют всех, — нервничал Кудряш, прилипнув к смотровому оконцу, — чего медлишь, батька?
На вершине холма была сооружена «землянка», которая по размерам вполне сошла бы за бункер, — огромная яма, закрытая сверху бревнами, закиданная землей. На крыше приготовлен хворост для сигнального костра, который можно разжечь через люк, проделанный в своде. Передняя стена укрытия откидывалась, подобно тому как откидывается нос парома, потому что была вовсе не из земли, а из бревен, с внешней стороны закрытых дерном.
— Ждем, — скрипнул зубами Степан, — хазары должны поверить в победу!
— Да поздно будет!
— Войны без крови не бывает, — мрачно проговорил Любомир, державший под уздцы скакуна, — сил у нас маловато, хлопче, вот и выдумываем разные хитрости, чтобы ворогов извести поболе, до того как ратью ударим.
— Лучше не береди душу, Кудряш, — процедил сквозь зубы Алатор, — без тебя тошно.
— Да молчу я, молчу, — вздохнул кметь и умолк. В землянке томились три десятка всадников и Рабиндранат в полном боевом облачении — в кольчуге крупного плетения, покрытой красной попоной, в островерхом шлеме с бармицей, на груди и боках гиганта красовались щиты, к хоботу прилажен меч, к ногам — длинные шипы; на бивнях поблескивают навершия копий. Башня, стоявшая у слона на спине, также была закрыта щитами. Из-за этой башни яму пришлось копать глубже почти на полтора метра.
Слон стоял тихо, норова не выказывал. Степан то и дело давал Рабиндранату морковку, и тот жизнерадостно хрупал, чем вызывал улыбки у воинов.
Степан Белбородко – лже-колдун и лже-экстрасенс – и подумать не мог, к чему приведет встреча с очередным клиентом. Промышлял он снятием порчи, сглаза и венца безбрачия, творил заговоры от несчастий – морочил голову легковерной публике. И вдруг вся жизнь полетела к чертям, в которых не верил. Простое, казалось бы, дело обернулось… переносом в прошлое.Восьмой век. Нет лада в славянских землях. Каждый сам за себя. Всякий чужак – враг.Трудно выжить, когда оказываешься в самой гуще кровавых событий. Трудно, но можно.
О северных рубежах Империи говорят разное, но императорский сотник и его воины не боятся сказок. Им велено навести на Севере порядок, а заодно расширить имперские границы. Вот только местный барон отчего-то не спешит помогать, зато его красавица-жена, напротив, очень любезна. Жажда власти, интересы столицы и северных вождей, любовь и месть — всё свяжется в тугой узел, и никто не знает, на чьём горле он затянется.Метки: война, средневековье, вымышленная география, псевдоисторический сеттинг, драма.Примечания автора:Карта: https://vk.com/photo-165182648_456239382Можно читать как вторую часть «Лука для дочери маркграфа».
Москва, 1730 год. Иван по прозвищу Трисмегист, авантюрист и бывший арестант, привозит в старую столицу список с иконы черной богоматери. По легенде, икона умеет исполнять желания - по крайней мере, так прельстительно сулит Трисмегист троим своим высокопоставленным покровителям. Увы, не все знают, какой ценой исполняет желания черная богиня - польская ли Матка Бозка, или японская Черная Каннон, или же гаитянская Эрзули Дантор. Черная мама.
Похъёла — мифическая, расположенная за северным горизонтом, суровая страна в сказаниях угро-финских народов. Время действия повести — конец Ледникового периода. В результате таяния льдов открываются новые, пригодные для жизни, территории. Туда устремляются стада диких животных, а за ними и люди, для которых охота — главный способ добычи пищи. Племя Маакивак решает отправить трёх своих сыновей — трёх братьев — на разведку новых, пригодных для переселения, земель. Стараясь следовать за стадом мамонтов, которое, отпугивая хищников и всякую нечисть, является естественной защитой для людей, братья доходят почти до самого «края земли»…
Человек покорил водную стихию уже много тысячелетий назад. В легендах и сказаниях всех народов плавательные средства оставили свой «мокрый» след. Великий Гомер в «Илиаде» и «Одиссее» пишет о кораблях и мореплавателях. И это уже не речные лодки, а морские корабли! Древнегреческий герой Ясон отправляется за золотым руном на легендарном «Арго». В мрачном царстве Аида, на лодке обтянутой кожей, перевозит через ледяные воды Стикса души умерших старец Харон… В задачу этой увлекательной книги не входит изложение всей истории кораблестроения.
Слово «викинг» вероятнее всего произошло от древнескандинавского глагола «vikja», что означает «поворачивать», «покидать», «отклоняться». Таким образом, викинги – это люди, порвавшие с привычным жизненным укладом. Это изгои, покинувшие родину и отправившиеся в морской поход, чтобы добыть средства к существованию. История изгоев, покинувших родные фьорды, чтобы жечь, убивать, захватывать богатейшие города Европы полна жестокости, предательств, вероломных убийств, но есть в ней место и мрачному величию, отчаянному северному мужеству и любви.
Профессор истории Огаст Крей собрал и обобщил рассказы и свидетельства участников Первого крестового похода (1096–1099 гг.) от речи папы римского Урбана II на Клермонском соборе до взятия Иерусалима в единое увлекательное повествование. В книге представлены обширные фрагменты из «Деяний франков», «Иерусалимской истории» Фульхерия Шартрского, хроники Раймунда Ажильского, «Алексиады» Анны Комнин, посланий и писем времен похода. Все эти свидетельства, написанные служителями церкви, рыцарями-крестоносцами, владетельными князьями и герцогами, воссоздают дух эпохи и знакомят читателя с историей завоевания Иерусалима, обретения особо почитаемых реликвий, а также легендами и преданиями Святой земли.
Хан Батый назвал этот город «злым». Ещё нигде его войско не встречало столь ожесточённый отпор. Русские витязи отважно бились на крепостных стенах маленького Козельска, защищая его от несметных полчищ кочевников. Семь долгих недель длилась осада. Потом город пал. Ворвавшись в Козельск, завоеватели не пощадили никого, даже грудных детей. И вот появился шанс переиграть тот бой, навсегда изменив привычное русло истории. На помощь далёким предкам отправляется отряд российского спецназа во главе с майором Деминым. Их всего пятеро против десятков тысяч, задание выглядит форменным самоубийством.
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» – страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу – и судьбы страны.Наш современник Игорь Гусаров оказывается в теле курляндского барона Дитриха фон Гофена, который решил попытать счастья в «варварской и дикой Московии». Игорь готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» – беспутной Елизаветы.Здесь и сейчас, на топких берегах молодой имперской столицы, в свете чадящих светильников, в бальных залах дворцов и в душных кабаках, куется новое будущее России, новое будущее всего мира.Если ты настоящий гвардеец – возьми судьбу за горло и поверни маховик истории!
На дворе лето 1735 года. «Бироновщина» — страшное время для страны. Люди исчезают по ночам, дыба и раскаленные клещи палача в Тайной канцелярии не знают отдыха. Смутный период накануне русско-турецкой войны, когда ловкий и предприимчивый человек со шпагой и пистолетом может круто изменить свою судьбу — и судьбы страны. Курляндский барон Дитрих фон Гофен, решивший попытать счастья в «варварской и дикой Московии», готов рискнуть головой и пройти любые испытания, чтобы предотвратить дворцовый переворот «дщери Петровой» — беспутной Елизаветы.
Действие происходит в 1735-м году, во времена пресловутой «бироновщины». Восемнадцатилетний дворянин Елисеев начинает свою карьеру в Тайной канцелярии. Умному, честолюбивому и умеющему за себя постоять юноше не по душе бумажная рутина службы, и фортуна дает ему шанс проявить себя. Помощь приходит откуда и подумать было нельзя. Из нашего времени, из 21 века, к нему, в век 18-й, попадает его потомок из рода Елисеевых. У одного — природный ум и сила, у второго — дедуктивные способности и криминальные познания, опережающие текущую эпоху.