Родина ариев. Мифы Древней Руси - [18]

А виноградник порадовал. Те чубуки, которые я отправил из нашего родного гнезда в немецкой колонии, здесь хорошо принялись и дали лозу. Да и те, из юсуповского виноградника, хотя и были посажены позже, тем не менее выглядели отлично.

Дядя Карл называл новые посадки «крымскими». И говорил, что они сродни его второй молодости. Если ничего не помешает, то уже через два года можно будет попробовать первые ягоды. Дядя с нетерпением ждал этого времени. А я про себя отметил, что наша крымская плантация его действительно преобразила. Откуда-то появился блеск в глазах, который давно угас, да и дядина дряхлость сама собой испарилась.

Однажды, работая на винограднике, я пересказал дяде Карлу в подробностях эпизод, когда получил ранение. Вначале он слушал меня вполуха, но при упоминании о молоте, увиденном одним из медиумов перед смертью, тут же оживился.

– Так где, ты говоришь, это случилось? – уточнил он.

– Чуть выше «серебряного» водопада, рядом с «ванной Юсупова», – сказал я.

– Хм… – Дядя задумался, а затем сказал: – Да, да… Князь говорил о молоте…

– Тебе? – удивился я.

Дядя рассмеялся.

– Нет, конечно, не мне! Просто я слышал… Они и «ванну» устроили там специально. Чтобы напоминала о молоте…

– Что же ты раньше мне ничего об этом не говорил! – воскликнул я.

Дядя лишь плечами повёл.

– Я не придал этому значения… Вообще-то предполагалось, что данный молот умозрительный. Это символ, не более того. Причём имеющий отношение лишь к семье Юсуповых. Что же об этом рассказывать? Такая мелочь, игра ума…

– Но «ванну»-то он построил там! – вырвалось у меня. – А в горах, извини, любая постройка требует немалых сил и затрат…

Дядя махнул рукой.

– Эх! Были бы у тебя такие деньги, и ты бы строил. Не одно, так другое. Фантазировать у нас не запрещено.

Я потрогал раненую руку. Рана ещё болела. И она вовсе не казалась мне игрой воображения. И тогда я вспомнил, как перед самым боем нанёс на карте условную линию, соответствующую подземному ходу, над которым нас вели медиумы. Тогда даже мне пришло в голову, что, если её продлить в долину…

– Дядя! А никогда князь не говорил о подземном ходе, который бы вёл из замка в горы, в направлении «ванны»?

– Нет, не говорил. Да и кто я для него? Зачем бы это ему, такому вельможе, со мной делиться своими секретами…

На этом наш разговор и был закончен. На следующий день я выехал в один из наших центров. Надо было выполнить поручение, которое дал мне генерал Краузер перед отправкой в Германию. Поручение было деликатное, и выполнение требовало от меня точности и осмотрительности.

Скажу, что после этого мне пришлось съездить в польский город Краков. И вместе с доверенными людьми обследовать несколько подземных помещений старинных замков. В будущем это должно нам пригодиться. По крайней мере, так уверил меня мой шеф. А человеком он, как я мог убедиться, был дальновидным.

Я заглянул к дяде Карлу в последний раз перед самым отъездом в Крым, чтобы попрощаться и пожелать ему крепкого здоровья. Именно тогда он и рассказал об одном из эпизодов его службы в качестве садовника у князя Юсупова. Требовалось засадить деревьями склон горы на противоположном от замка берегу реки Коккозки. Этот склон представлял собой хаос камней, больше похожий на оползень. Над ним проходила дорога, которая вела из долины в горы, по которой можно было попасть и к «ванне Юсупова», и на ай-петринское плато.

Каменный хаос был весьма экзотичен и в определённом смысле служил украшением пейзажа. Если его засадить деревьями и кустарником, он сольётся с горным лесным массивом и его дикое очарование пропадёт. Это так явно! Дядя даже спорил по данному поводу с управляющим имением, но тот был непреклонен. Так что хозяйской воле пришлось подчиниться… В момент, когда рабочие выравнивали площадку и засыпали отдельные участки землёй, один из них проговорился, что этот хаос рукотворный. Здесь раньше был вход в подземелья. По приказу князя горнорабочие били какой-то тоннель. Но где-то там, в горах, произошло обрушение. И даже погибли люди. После этого и сам вход взорвали, чтобы никто не смог залезть в этот тоннель. Теперь же, после высадки насаждений, всё затянется листвой и даже намёка на горные работы не останется.

– Выходит, – предположил я, – место входа тщательно замаскировали?

– Да, – подтвердил дядя, – моими руками… Я напрочь забыл о том случае. Даже когда мы заговорили о подземном ходе, ведущем из замка, не вспомнил. А теперь вдруг – всплыло… Правда, ход шёл не из самого замка, как тебе хотелось бы, а из близлежащего склона, но…

Я поблагодарил дядю за важную для меня информацию и тепло с ним простился. Теперь я возвращался в Крым не с пустыми руками. Я ещё не понимал всей значимости того, о чём только что узнал, но в моей голове бродило предчувствие, которое случается перед великим открытием. Я пожалел, что не захватил с собой карты того района Крыма, где мне приходилось вести свои исследования, но как только окажусь в замке…

Пока же из моей головы не выходило: тоннель… молот… «ванна Юсупова»… охотничий замок… усыпальница Даждьбога. Всё это каким-то образом соединено воедино. Крепко-накрепко! Эх, не случайно меня ранило возле этой «ванны Юсупова»! Вместе с пулями в моё естество проникло нечто большее. И его следует бережно извлечь, рассмотреть и по возможности верно истолковать.