Род Рагху - [36]

42—43. И ратники его, устроив там себе корчму, праздновали победу, осушая кубки из листьев бетеля, полные пальмового вина, словно выпивая досуха славу врага. А праведный царь-победитель взял богатство, но не страну властителя Махендры, которого, пленив, освободил потом.

44—48. Оттуда по морскому берегу, поросшему плодоносными бетелевыми лесами, он двинулся, легко одерживая победы в пути, в ту страну, куда удалился некогда Агастья[172]. Войско его искупалось в реке Кавери, понесшей воды, благоухающие слоновьим мускусом, в океан, и недоверчив стал к ней господин потоков[173]. Потом войска завоевателя, уже прошедшего дальний путь, расположились в долинах гор Малайя[174], покрытых зарослями перца, над которым вились стаи зеленых голубей. Там из-под копыт коней, давящих плоды кардамона, вздымалась и оседала на висках слонов, источающих мускус, пыльца, благоуханием сходная с ним. А сами грозные слоны,, способные порвать свои ножные узы, смирно стояли, привязанные за шею к сандаловым деревьям веревками, плотно обвивающими стволы их по бороздам, проложенным в коре змеями.

49—50. Даже солнце на Юге умеряет порою свой жар; но пылу Рагху там не могли противостоять цари рода Пандья[175]. Склонившись перед ним, они предложили дары — отборный жемчуг, собранный в той части великого океана, где в него впадает река Тамрапарни[176], — как воплощение скопленной славы своей.

51—57. Порадовавшись от души победе на склонах гор Малайя и Дурдура[177], поросших сандаловыми лесами, — как прекрасные перси, умащенные желтым сандалом, вздымались они над землею, — непобедимый герой перевалил через горы Сахья далеко от океана, как через бедра земли, откинувшие прочь свои покровы. А море, некогда отраженное вдаль стрелами Парашурамы[178], казалось, опять накатывается на Сахью волнами огромного войска, двигавшегося на завоевание западного побережья. И поднятая его ратью пыль умастила вместо шафрана волосы женщин Кералы, сбросивших в страхе с волос украшения. Для доспехов же его воинов стала даровым умащением пыльца с цветов кетаки, разносимая ветерками, веющими с реки Муралы[179]. И бряцание боевой сбруи коней, скачущих по лесным дорогам, заглушало шум ветра в ветвях арековых деревьев, а на виски слонов, привязанных к стволам смоковниц, слетали с цветов пуннаги[180] пчелы, привлеченные запахом выступающего на них мускуса.

58—59. Перед Рамой океан расступился поневоле, давая дорогу его войскам; Рагху он уплатил дань покорностью властителей Западного берега. И триумфальной колонной своей победитель сделал гору Трикута, на которой бивни его яростных слонов написали повесть о его доблести.

60—61. Опуда по дороге, ведущей в глубь страны, он двинулся на завоевание персов, как подвижник углублением в истину устремляется к одолению врагов, именуемых страстями. И приход его заставил поблекнуть разрумяненные вином лица женщин западной страны, как тучи на небе не по времени года кроют тенью розовеющие в лучах утреннего солнца лотосы.

62—65. Жестокой была битва его с обитателями Западного берега, сильными своей конницей, тучи пыли окутали сражающихся, и только по звону тетив угадывалось во мгле местоположение противостоящих. И усеяли землю брадатые головы, отсеченные его стрелами с наконечниками-лезвиями, словно медовые соты, покрытые пчелами. Уцелевшие же, сняв шлемы, сдались ему, ибо только покорность могла смягчить гнев великодушного победителя. А воины его отпраздновали окончание ратного труда в окрестных виноградниках, где земля была устлана отборными оленьими шкурами.

66—67. Оттуда Рагху повернул в страну Куберы[181], истребляя на пути северян своими стрелами, как солнце лучами осушает земные воды. И его кони отдохнули после долгой дороги на берегах Ванкшу; повалявшись на земле, они отряхнули приставшие к гривам листья шафрана.

68—70. Там деяния Рагху явили его могущество, внеся смятение во дворцы гуннских владык, — из-за них покраснели под потоками слез щеки обитательниц гаремов, чьих мужей он сразил. А Камбоджи не могли противостоять ему в битве и склонились вместе с деревьями анколла, что сгибали, натягивая цепи, привязанные к ним боевые слоны. Груды золота и множество отборных коней посылали властители той страны как дань царю Кошалы, но не добавляли ему тем гордыни.

71—76. Потом со своею конницей он взошел на великую гору — отца Гаури[182], чьи вершины, казалось, вознеслись еще выше, когда поднялись в небо из-под копыт тучи каменной пыли. Там горные львы, равные ему отвагой, обращали к нему бестрепетные взоры из своих пещер, не устрашенные шумом приближающегося войска; там, шелестящие в сухой листве берез и поющие в бамбуковых зарослях, овевали его в пути прохладой ветерки с Ганги, напоенные водяной пылью; там воины его отдыхали в тени элеокарпов на каменных плитах, умащенных мускусом полежавших на них оленей. А ночью полководцу светильником без масла было мерцание трав, отражающееся в блестящих ошейниках привязанных к стволам лиственниц слонов. А по уходе войска со стоянки сорванная цепями кора на деодарах возвещала жителям гор о росте его слонов.

77—80. И была там яростная битва между Рагху и горными племенами, в которой железные дротики высекали ударами искры и летели тучами камни из пращей. Своими стрелами прекратив празднества охочих до празднеств утсавасанкетов