Робинзонада Яшки Страмболя - [13]

РОБИНЗОНАДА ЯШКИ СТРАМБОЛЯ

ЯШКА ИСЧЕЗ

Итак, Яшка исчез из дому.

Но расскажу все по порядку. После моего возвращения из экспедиции — меня привез из степи Ивашев — я заболел. Наши двери не закрывались. То Петька заглянет — шел мимо, мать послала за хлебом; то Сашка Воронков сидит около меня — ждет младшего Шпаковского, тот обещал ему «Тайну двух океанов». Гешка ищет своего пса Жулика и первым делом к нам во двор наведывается. Идут ребята купаться на Бутак — сунут в окно головы и кричат: «Димка! Коршунов! Мы купаться идем!»

Арбузов и дынь на столе возле моей кровати — девать было бы некуда, если бы ребята сами же их не съедали. Принесут сегодня, а назавтра придут, сидят-сидят, делать нечего — и съедят. Чижик — так тот принес мне пугач. Пробок только к нему, говорит, нет.

Мама рада всем моим друзьям и пыталась поить их чаем. Яшка ни разу ко мне не пришел. В первые дни болезни я не вспоминал о нем. Ребята о нем тоже не напоминали. Будто его вовсе не было.

Я поправлялся. Валяться на постели мне порядком опротивело. Хотелось в степь. Я соскучился по песчаной речке Бутаку.

Сейчас я уже не чувствую прежней обиды на Яшку. Но, приди он тогда ко мне, я отвернулся бы к стене.

…В полдень, когда мальчишки плещутся на плесах Бутака, ко мне заглянул Чижик — Валерка Воронков. Одна нога у Чижика перевязана: напоролся на гвоздь, поэтому купаться ему не велено. Чижик, ставя ногу на пятку, проковылял к моей постели, взял с табуретки помидор, надкусил его, попрыгал к открытому окну, навалился грудью на подоконник и стал болтать ногами.

— Почему не видно Яшки Страмболя? — спросил я.

— Сидит дома… Как этот… как прокаженный. Предал тебя, теперь и сидит дома. А что ему остается?

— Ты когда его видел?

— Вчера видел. Вечером. Мы сидим в котловане… Ну в штабе, разговариваем. Вдруг Яшка пришел. Все молчат — не хотят с ним разговаривать. Потом младший Шпаковский говорит: «Доверили тебе дело, а ты, сопля, предал Димку!» И тут Шутя говорит Яшке: «А ну валяй отсюда!»

— А дальше?

— Дальше? — Чижик проскакал к столу, взял помидор и ускакал обратно к окну. — Дальше — Яшка убежал.

Я понял: Яшке приходится худо.

Я потихоньку выбрался из комнаты и присел на крыльце. Ох, небо какое синее! Голова кружится. За время болезни я сильно ослабел.

Пришли ребята. Шутя присел около меня на ступеньке.

— В степи полынью пахнет — аж ноздри щекочет! Айда, Димка, на Бутак! На песке поваляешься. Я с твоей матерью поговорю.

Шутя был человек дела. Маму он уговорил. Приволок во двор Машу, дал ей два тумака. Маша нехотя попятилась и вплотную стала к крыльцу. На спину ей бросили фуфайку, я перебрался с перил на ее, как говорил в экспедиции Яшка, железобетонную спину.

— Но-о! — Шутя дернул за узду.

Остальные ребята толпой тронулись следом.

Шагавший впереди Шутя вдруг замедлил шаг и остановился. Маша попятилась под карагач, ветки хлестнули меня по лицу. Кобыла затрясла головой. Галдевшие ребята — они шли сбоку — притихли. В трех шагах от меня стоял Яшка. Под мышкой он держал футбольный мяч. Мы отлично знали этот мяч: его покрышка побелела от ударов наших ботинок.

Никто не сдвинулся с места. Мы выжидали, давая понять, что Яшка загородил дорогу.

Мимо пронеслось колесо от бочки, за ним два дошколенка в красных трусах.

Мы встретились с Яшкой глазами. Мяч выскользнул у него из-под мышки и покатился. Мяч прокатился под ногами Маши. Ребята расступились. Мяч катился, катился, и никто его не останавливал. Яшка сорвался с места, бросился к своим воротам, потряс щеколду. Щеколду заело. Яшка бился о ворота, ворота дребезжали. Наконец ворота отворились, Яшка спиной влетел во двор. Мелькнуло жалкое Яшкино лицо.

Вечером того же дня мы сидели в котловане, в нашем штабе. Сумерки густели, пора было расходиться по домам. Отодвинулась доска в заборе, в дыру протиснулся младший Шпаковский. Взмахнув руками, спрыгнул к нам.

— Пацаны, Яшка Страмболя исчез из дому! Сейчас его мать к нам приходила. Записку, говорит, оставил. Не ищите, дескать, меня, буду жить один. Раз я никому не нужен, так и мне никто не нужен. Мать просит найти его.

Так исчез Яшка. Три дня прошли в поисках и разговорах. Я ходил к Яшкиной матери, успокаивал ее. Ясно, с Яшкой ничего страшного не произойдет и он в конце концов вернется домой.

— Может быть, он где-нибудь на Бутаке построил шалаш и живет, — предположил я.

Она в тот же день взяла в управлении грузовик. Сотрудников набился полный кузов. Они целый день мотались по ближним и дальним плесам, искали беглого. Вернулись ни с чем.

— Дима, деточка, как же быть? — спрашивала меня Яшкина мама.

Я считался его первым другом. По ее разумению, я должен наверняка знать, где он находится.

О Яшкином бегстве было сообщено в милицию. Милиция разослала телеграммы с описанием Яшки. Его искали на станциях и на улицах городов. На 3-ю Геологическую приходили из милиции и расспрашивали о Яшке.

«Где-то теперь Яшка? — думал я. — Наверное, в степи, как заяц, один». Мне вспомнилось: жутковато и одиноко было ночью, когда я брел по степи.

Я понимал, что Яшка клянет себя «слабаком», казнится, обижен на весь белый свет и, может быть, сейчас смотрит в это же черное небо и думает: у него — у Яшки Чернова — нет ни одного настоящего друга.