Робеспьер на троне - [30]

Большинство начатых грандиозных строительств Петр обычно не доводил до конца. Постройка порта в Ревеле после того, как уже была затрачена масса материалов и труда, была потом приостановлена.

Незакончено было строительство каналов, на строительство которых согнано было кольем и дубьем тысячи крестьян со всех концов страны. Почему кончали строить было так же непонятно, как было непонятно, для чего начинали пороть такую горячку в начале строительства.

Эпоха Петра, как и время Ленина и Сталина была эпохой бесконечных нелепых экспериментов во всех областях жизни. Петр, как и большевики, снял колокола с большинства церквей. В результате одна пушка приходилась на каждые десять солдат. Спрашивается, зачем было переливать колокола в ненужные пушки? На этот вопрос не отвечает ни один из историков почитателей Петра. Большинство из «грандиозных» затей Петра были так же не нужны, как и большинство всех других затей Петра.

II

Финансист Петр I был не лучше, чем создатель промышленности.

Ключевский сообщает, что Петр I «понимал народную экономику по своему: чем больше колотить овец, тем больше они дают шерсти». То есть, и тут мы опять встречаемся с типично большевистским методом. Петр I совершенно расстроил финансовое положение страны. «Можно только недоумевать, пишет Ключевский, — откуда только брались у крестьян деньги для таких платежей». Населению не оставалось денег даже на соль. Даже в Москве и в той, — сообщает Ключевский, — «многие ели без соли, цынжали и умирали».

В числе прочих «гениальных финансовых мероприятий» был также налог на бани. Бани приходилось забывать, ибо, как пишет Ключевский, — «в среднем составе было много людей, которые не могли оплатить своих бань даже с правежа батогами». Собирались всевозможные сборы: корабельный, драгунский, уздечный, седельный, брали за погреба, бани, дубовые гробы, топоры.

Не лучше и финансовая мера Петра о выколачивании денег с помощью воинских отрядов. Ключевский характеризует ее так:

«Шесть месяцев в году деревни и села жили в паническом ужасе от вооруженных сборщиков… среди взысканий и экзекуций.

Не ручаюсь, хуже ли вели себя в завоеванной России татарские баскаки времен Батыя… Создать победоносную полтавскую армию и под конец превратить ее во 126 разнузданных полицейских команд, разбросанных по десяти губерниям среди запуганного населения, — во всем этом не узнаешь преобразователя». Комментируя этот отзыв Ключевского, И. Солоневич резонно задает вопрос: «Не знаю, почему именно не узнать? В этой спешке, жестокости, бездарности и бестолковщине — весь Петр, как вылитый, не в придворной лести расстреллевский бюст, конечно, а в фотографическую копию гипсового слепка. Чем военное законодательство с его железами и батыевым разгромом сельской Руси лучше Нарвы и Прута? Или «всепьянейшего собора»? Или, наконец, его внешней политики?» Но не помогали и самые жестокие способы выколачивания налогов И петровские финансисты должны были доносить «гениальному реформатору», что «тех подушных денег по окладам собрать сполна никоим образом невозможно, а именно за всеконечной крестьянской скудостью и за сущею пустотой». «Это был, — добавляет Ключевский — как бы посмертный аттестат, выданный Петру за его подушную подать главным финансовым управлением». Что же можно добавить к этой уничтожающей характеристике историка, считающего Петра I «гениальным преобразователем».

Все страшные страдания рабочего люда в конечном итоге, как все, что делается путем насилия, не дали никаких результатов. П. Милюков считает, что из созданных Петром путем страшного насилия фабрик и заводов, только немногие пережили Петра. «До Екатерины, — сообщает Милюков, дожило только два десятка».

Разгром, учиненный Петром, как более правильно называть его «реформы», привел к гибели огромного количества людей.

Последней общей переписью перед Петровской эпохой была перепись дворов в 1678 году. Петр в поисках новых плательщиков податей провел в 1710 г. новую перепись. В результате переписи обнаружилось катастрофическое уменьшение населения, — сообщает М. Клочков в книге «Население Руси при Петре Великом по переписям того времени». Убыль населения «если вполне полагаться на переписные книги новой переписи, отписки, доношения и челобитные, в 1710 году достигала одной пятой числа дворов старой переписи; в ближайшие годы она возросла до одной четверти, а к 1715–1716 году поднималась выше, приближаясь к одной трети (то есть к 33 %)».

П. Милюков в «Истории государственного хозяйства» сообщает, что:

«средняя убыль населения в 1710 году сравнительно с последней Московской переписью, равняется 40 %».

«Хотя исторические исследования проф. Милюкова зачастую тенденциозны, — замечает генерал Штейфон в книге «Национальная военная доктрина», — ибо его политическая доктрина нередко заглушает историческую объективность, все же надо признать близким к истине его утверждения, что петровские достижения были приобретены «ценою разорения государства».

Отбросим данные Милюкова и остановимся на данных М. Клочкова, согласно которым в результате совершенной Петром революции население России уменьшилось на одну треть. Подумайте хорошенько, почитатели Петра, об этой ужасной цифре. Можно ли считать благодетельными реформы, купленные гибелью третьей части населения государства.