Робеспьер - [11]

Вступление в академию дало ему повод произнести речь о несправедливости наказаний, падающих не только на виновного, но и на членов его семьи. Он тщательно разработал эту тему и послал законченное сочинение на конкурс в Королевское общество наук и искусств в Мец. Сочинение это, опубликованное в 1784–1785 годах, было премировано.

Уже в этой ранней работе Робеспьера можно найти мысли, которые впоследствии будут высказаны в Учредительном собрании в Конвенте:

«…Благополучие государств покоится на незыблемом фундаменте порядка, справедливости и мудрости. Всякий несправедливый закон, всякое жестокое учреждение, которое нарушает естественное право, очевидно, не соответствует своей цели, которая состоит в обеспечении прав человека, счастия и спокойствия граждан…»

Так проходили годы. Деля свое время между судом, академией и литературным поприщем, Робеспьер имел лишь очень небольшие досуги. Его обычный распорядок дня был строго лимитирован и почти никогда не нарушался.

Вставал он рано, не позднее шести-семи часов утра, и сразу же садился к письменному столу, за просмотр почты и предварительный разбор материалов очередного дела. В восемь часов приходил парикмахер, чтобы причесать его (в отношении своей внешности Максимилиан неизменно оставался верен себе). После скромного завтрака, снова проработав в тиши кабинета до десяти часов, Максимилиан одевался и уходил в суд. Обедал Робеспьер дома, был очень неприхотлив в выборе блюд и почти не употреблял вина. Выпив неизменную послеобеденную чашку кофе и уделив час-другой прогулке, он вновь запирался в кабинете до семи или восьми часов, а затем остаток вечера проводил среди близких и Друзей.

Максимилиан не любил суетных развлечений провинциальных салонов, был совершенно равнодушен к картам и светской болтовне. Вместо того чтобы участвовать в общем банальном разговоре, он предпочитал забиться куда-нибудь в угол комнаты и углубиться в свои мысли. Погруженный в себя, он был рассеян по отношению к внешнему миру и часто не замечал поклонов и приветствий, чем нажил себе немало врагов.

Но в кругу друзей, среди людей близких и интересных, он совершенно преображался. Этот, по мнению многих, плохо знавших его, мрачный педант и резонер превращался в веселого и остроумного собеседника, а смех его был так искренен и заразителен, что, казалось, мог бы развеселить самого угрюмого меланхолика.

Строгая Шарлотта была обеспокоена: ее старшим братом явно начинало интересоваться дамское общество Арраса. В этом не было ничего удивительного. Юноша, преданный своему делу, недурной собой, всегда так тщательно следящий за своей внешностью, неизменно любезный и вместе с тем задумчивый, грустный, как будто погруженный в какую-то тайну… Разве это не романтично? Разве не мог он стать предметом многих вздохов и надежд? Но Шарлотта волновалась напрасно. Юный последователь Руссо оставался неуязвим для стрел Купидона. Его спартанская душа не знала легкомысленных увлечений и тем более поступков.

Впрочем, Максимилиан вовсе не был бессердечным анахоретом, сторонившимся женщин. Он вовсе не боялся и не избегал их. На знаки внимания он отвечал изысканно-любезными письмами, к которым прилагал отпечатанные экземпляры своих… адвокатских речей (!!!). Пусть вздыхательницы по крайней мере познакомятся с предметом более серьезным, чем легкий флирт!.. Эти послания он щедро прикрывал изысканно-любезными фразами, обличавшими в нем человека тонкого чутья, умеющего со светским изяществом говорить женщинам приятные вещи.

«Есть ли более благородная цель, которой могут служить блеск вашего круга и достоинства вашего сердца, если вы можете столь легкими средствами поощрять рвение того, кто посвятил себя облегчению участи несчастных и невинных…»

Поистине перл витиеватости, достойный галантного XVIII века, века мадригала!

Но сердце его оставалось свободным.

Лишь в 1786 году на жизненном пути Робеспьера появилась девушка, чуть ли не ставшая похитительницей его покоя. Это была мадемуазель Дезорти, милая и скромная уроженка Арраса, отец которой, нотариус по профессии, был женат вторым браком на одной из теток Максимилиана. Молодые люди, знакомые давно, часто встречались и незаметно стали дружны. Кому-то из родственников пришла идея их поженить. Максимилиану шел уже двадцать девятый год, он имел прочное положение и успешно продвигался вперед. Чего же ждать? Не пора ли обзавестись семьей, заняться своим домом и воспитанием детей, то есть зажить так, как живут все порядочные люди его круга? И найдет ли он более подходящую партию, столь удачную во всех отношениях? Шарлотта, вначале колебавшаяся, затем поняла справедливость этих доводов и взяла шефство над юной Дезорти. Максимилиан посмеивался и пожимал плечами. Однако он не имел серьезных возражений против планов родни. Брак казался делом решенным. Его расстроили внешние обстоятельства. Не тихую жизнь провинциального отца семейства готовила судьба молодому аррасскому адвокату!..

Вести из Парижа доходили до провинции не регулярно. Максимилиан с интересом следил за ними. Он видел, что в стране назревают серьезные события. Учитель, по-видимому, был прав.