Рижский бальзам на русскую душу - [5]
– Я мог бы как преемник получить лабораторию из рук находящегося в здравии Семена Михайловича. Вырывать ее при сомнительных вариантах не для меня. До этих дней я не дожил и задуманным планам не суждено сбыться. Поезд ушел, а вместе с ним утекло и руководство лабораторией. Теперь ничего не остается, как переехать в Ригу вне зависимости от того, откроется филиал или нет.
– Ну, как знаешь,– сокрушенно сказал секретарь парткома.
Он захлопнул папку, лежащую на столе, давая понять, что разговор окончен, и поднялся, облокотившись о стол. Не разговаривая, собеседники спустились к парадному входу института. Михаил, стоя на ступеньках, проследил, как секретарь садится в машину, чтобы помчаться к директору, где окончательно решалась его участь.
Ноги повели в лес, а не домой. Разъедала, оставленная без ответа, обида. Он не пошел по вытоптанной дорожке, ведущей к шоссе, к которой можно было добраться через минут пятнадцать, а направился в лес, с намерением, не выходить из лесополосы. Не разбирая троп, Михаил ходил между деревьями, пока они не поглотили боль. Постепенно пришло успокоение. Можно было выйти в люди, представляясь таким, каким привыкли видеть его коллеги:внешне спокойным, уравновешенным, чуть флегматичным и взрывным внутри.
Утром следующего дня Михаил направился в мастерские института. В хозяйственный двор въехала директорская «Волга». За рулем сидел Виктор Иванович. Как обычно, он ставил машину не перед парадным подъездом, а где-нибудь в укромном месте, чтобы сотрудники ломали голову:на месте директор или в отъезде? Однако, аналитики института, со свойственным им присутствием элементов детектива давно просчитали несложные уловки директора, как и его последующие ходы, вплоть до шагов по тропинке, ведущей к потайной двери, так или иначе связанной с директорским кабинетом. Не следовало гадать и давать премию за правильный ответ, что войдет он в институт не в парадную, а в боковую дверь.
Когда, выходящий из автомашины директор, закрывал дверцу, Михаил случайно оказался поблизости. Мастерские могли подождать. Для Михаила важнее показалась предстоящая беседа. Много лет назад директор рассказывал Михаилу, своему аспиранту, что ему больше нравится решать вопросы вне стен кабинетов в непринужденной обстановке во время ходьбы по улице, территории предприятия, в лифте министерства или в коридоре, а не в кабинете. Встреча во дворе благоприятствовала беседе. Следовало поспешить к Виктору Ивановичу.
– Добрый день,– поздоровался Михаил.
– Как дела?– Виктор Иванович задал свой излюбленный вопрос, которым встречал Михаила со времен аспирантуры, обозначающий приветствие и одновременно интерес к рассмотрению дел.
– Все в порядке,– последовал стандартный ответ.
Виктор Иванович обогнул Михаила, вышел вперед и направился к зданию института. За ним, отступая на два шажка, следовал Михаил. Сотрудники института привыкли к подобной процессии, когда, естественно, как-то получалось, что директор выступает в главенствующей роли на несколько шагов впереди спешит по делам, а проситель, не поспевая, влачится сзади и задает вопросы, на которые следуют ответы, в вполоборота, из-за плеча. Директору было с кого брать пример. Не отдавая отчет
своим действиям, он копировал руководителя страны, который, сойдя с трапа лайнера, шел по аэродрому к правительственной автомашине и на ходу, через плечо, небрежно отвечал на вопросы, следующих за ним по пятам журналистам, интересующихся результатами зарубежной поездки первого лица государства. Хмурый Виктор Иванович шел с суровым лицом, в то время как лицо руководителя страны, запечатленное в фотохронике дня, возглавляющее процессию на летном поле, было раскрепощено и позволяло, приостановившись и подбирая слова, задумчиво поразмышлять: как бы это лучше сказать по-русски? Создавалось впечатление, что правитель знал не только родной, но и какие – то другие иностранные языки. Варианты использования иностранных языков у директора, как и у руководителя страны, не стояли на повестке дня. Виктор Иванович, не останавливаясь, приближался к институту. Михаилу не терпелось перейти к скорбным делам.
– Вчера состоялось заседание партбюро, на котором рассматривался вопрос о создании Прибалтийского филиала, -говорил он на ходу. -Семен Михайлович не пришел на партбюро и поэтому интересующий меня вопрос практически не рассматривался. Когда он будет рассмотрен в следующий раз?
– Мне нужно знать мнение Семена Михайловича и иметь решение партбюро, а потом я буду думать,– устало ответил директор.– Кроме того, мне нужны подтверждающие документы, что местные власти не против создания филиала.
– Документы имеются. Я передавал их вам. Республиканские министерства и профилирующие два научно– исследовательские института не против создания филиала.
– Ну, не знаю, не знаю…
Директор подошел к институту и открыл торцевую дверь. Идущий следом Михаил взялся за ручку двери, но остановился, увидев в коридоре как бы случайно поспешавшего навстречу директору с широко распростертыми для объятий руками Семена Михайловича, которому далеко наперед были известны все директорские ходы.
Аспирант Михаил Петров с шефом Невыездным возвращается в подмосковный Научный Городок, где можно, сняв парадные костюмы, расслабиться и заняться творчеством, где течет иная жизнь и где даже приезжие гости становятся несколько странными. Там противники сражаются за подвал института, доказывая, что щука седьмого поколения предпочитает не вегетарианский корм, а карася. Профессор, принимая экзамен у дочери, считает ее такой же дурой, как и ее мать, а дерматолог видит в химике замдиректора по строительству.
Звукозапись, радио, телевидение и массовое распространение преобразили облик музыки куда радикальнее, чем отдельные композиторы и исполнители. Общественный запрос и культурные реалии времени ставили перед разными направлениями одни и те же проблемы, на которые они реагировали и отвечали по-разному, закаляя свою идентичность. В основу настоящей книги положен цикл лекций, прочитанных Артёмом Рондаревым в Высшей школе экономики в рамках курса о современной музыке, где он смог описать весь спектр основных жанров, течений и стилей XX века: от академического авангарда до джаза, рок-н-ролла, хип-хопа и электронной музыки.
Как жили и работали, что ели, чем лечились, на чем ездили, что носили и как развлекались обычные англичане много лет назад? Авторитетный британский историк отправляется в путешествие по драматической эпохе, представленной периодом от коронации Генриха VII до смерти Елизаветы I. Опираясь как на солидные документальные источники, так и на собственный опыт реконструкции исторических условий, автор знакомит с многочисленными аспектами повседневной жизни в XVI веке — от гигиенических процедур до особенностей питания, от занятий, связанных с тяжелым физическим трудом, до проблем образования и воспитания и многих других.
Полу-сказка – полу-повесть с Интернетом и гонцом, с полу-шуточным началом и трагическим концом. Сказание о жизни, текущей в двух разных пластах времени, о земной любви и неземном запрете,о мудрой старости и безумной прыти, о мужском достоинстве и женском терпении. К удивлению автора придуманные им герои часто спорили с ним, а иногда даже водили его пером, тогда-то и потекла в ковши и братины хмельная бражка, сбросила с себя одежды прекрасная боярыня и обагрились кровью меч, кинжал и топор.
Беседа императора Константина и патриарха об истоках христианства, где Иисус – продолжатель учения пророка Махавиры. Что означает очистительная жертва Иисуса и его вознесение? Принципы миссионерства от Марии Назаретянки и от Марии Магдалены. Эксперимент князя Буса Белояра и отца Григориса по выводу христианства из сектантства на основе скифской культуры. Реформа Константина Великого.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.