Ритуал второй: Апофеоз, или Зарисовки на руинах моего сознания - [44]

Он снял с Сибил блузку, расстегнул бюстгальтер, обнажив полные красивые груди, еще не начавшие отвисать. Чайлд прикоснулся губами к соскам; они набухли.

Тогда он принялся лизать упругие комочки плоти.

Она стояла, прижавшись к Геральду, слегка выгнув спину, и бессильно стонала. Потом стала нежно гладить пенис. От этой ласки разбухшая плоть поднялась, головка увеличилась.

Оторвавшись от напряженной груди бывшей жены, Чайлд заставил ее отступить к кровати и осторожно опрокинул на спину. Стянул юбку, трусики, примостился между стройных ног. Пушистый треугольник внизу живота намок от выделившейся влаги: Сибил всегда быстро возбуждалась.

Чайлд провел языком вдоль раздутых влажных губ, просунул его в щель и начал водить вверх и вниз, то и дело прижимая к разбухшей кнопочке клитора. Наконец стал энергично лизать его, ввел два пальца в податливую пЛоть и стал двигать ими. Сначала медленно и осторожно, затем все быстрее и быстрее.

Сибил содрогнулась, вцепилась в волосы Чайлда, из ее горла вырвался полустон-полукрик.

Отдохнув, он поднялся, переместился выше, пока пенис не оказался вблизи полуоткрытых губ. Он осторожно, но властно наклонил ее голову.

Головка твердого как камень фаллоса налилась кровью; натянутая кожица, казалось, вот-вот не выдержит и лопнет. На упругой колонне плоти, словно канаты, выступили вены.

Сибил водила языком по напрягшимся шарикам яичек, щекоча пальцем упругое колечко ануса, введя его наполовину внутрь. Жаркая влажная печь рта, трепетные прикосновения к чувствительной плоти, приятное распирающее чувство и тепло… Чайлд застонал.

Сибил провела языком вдоль вставшего в полный рост фаллоса, немного поиграла с волосами лобка, и наконец ее губы сомкнулись вокруг головки. Чайлд ощутил дразнящее прикосновение к крохотным нежным припухлостям, окаймляющим отверстие в ее центре. Член то появлялся, то вновь исчезал во рту Сибил, ее зубки слегка задевали чувствительную плоть.

Мускулы живота и бедер напряглись до предела; он словно взорвался! Сибил жадно проглотила извергнувшуюся в рот сперму. Она не выпускала его плоть и работала языком, прерываясь лишь, чтобы прошептать что-нибудь возбуждающее. Вскоре член снова стал расти. Когда напряжение достигло пика, Чайлд попросил ее лечь, накрыл своим телом и сразу вогнал пенис так глубоко в податливое лоно, что волосы внизу живота сплелись. Какое-то время он не двигался, наслаждаясь мягкой нежностью тела, державшего часть его собственной плоти в своей уютной влажной темнице. Внутренние мышцы влагалища сжимались и разжимались, массируя фаллос.

— Сама знаешь, Сибил, я не супермен, — сказал он. — Как правило, меня хватает раза на два. Но когда я был пленником у Игеску, мне вставили в зад свечу, и она служила и афродизиаком, и как бы источником дополнительной энергии. Прошлой ночью мне дали выпить какое-то вино, что привело к такому же результату. Возможно, оно продолжает действовать. Вот почему я так быстро восстановил силы после первого раза. Но можно все объяснить и по-другому. Я слишком долго, не видел тебя. Ты и есть мой афродизиак! Неважно. Я люблю тебя и не хочу вылезать из постели целый день!

— Я тоже люблю тебя, — прошептала Сибил — Чайлд, давай продолжим?

Он стал двигаться, сначала медленно, потом все быстрее и быстрее, повинуясь ритму огненного прилива, бушевавшего внутри. Она закричала, охваченная экстазом.

В то же мгновение наслаждение достигло пика; Чайлд тоже застонал, извергнув струю спермы в ее лоно. Сибил распростерлась на простынях. Слезы, залившие ее лицо, капали на подушку.

Очевидно, он все-таки был прав относительно афродизиака. Член, потерявший твердость после бурного извержения, оставался во влагалище. Минуты через две он полностью окреп и мог использовать оставшиеся резервы энергии.

На сей раз, однако, оргазм последовал не так быстро.

Он без перерыва двигался в ней минут пятнадцать, ощущая растущее наслаждение, но оно не переросло в экстаз.

Зато у Сибил оргазм следовал за оргазмом. Она бессильно раскинула руки. Широко распахнутые глаза уставились в потолок, голова измяла подушки, по щекам катились слезы, а из горла рвались мучительно-сладкие стоны.

Внезапно она дико закричала и лишилась чувств. Чайлда это ничуть не обеспокоило: с ней часто случалось такое.

После особенно острого взрыва наслаждения она теряла сознание.

Но на сей раз с его бывшей женой творилось что-то странное. Белоснежная, гладкая, но влажная кожа на глазах у Чайлда стала покрываться красными, как у ирландского терьера, и мокрыми волосами. Лицо вытянулось, превратилось в морду животного, шелковистые длинные волосы стали короткой щетиной, маленькие нежные ушки заострились, покрылись густой шерстью, глаза теперь располагались по краям головы.

В ту же секунду раскинутые в истоме руки с изящными пальчиками и ухоженными ногтями трансформировались в мохнатые лапы, увенчанные короткими тупыми когтями. То же самое произошло с ее ногами, все еще закинутыми на его плечи. В живот уперся большой упругожесткий волосатый член, запачкав кожу мутновато-белой жидкостью. Тягучие капли стекли на пенис Чайлда, наполовину вошедший в прикрытый густыми волосами анус неведомого существа.